Чем-то этот паренек его зацепил… И всерьез.

Но чем именно – раздумывать не хотелось. Для этого еще будет время. Ведь впереди еще наверняка долгая жизнь.

А сейчас стихия океанских ветров и волн принуждала к зачарованному наслаждению их свежей могучей силой, словно вливающейся в него, растворенного в благодати сияющего солнцем и лазурью пространства.

Пути человеческой мысли зачастую путаны, темны и порочны.

Владелец яхты, двадцатисемилетний Генри Пейн, вежливый и радушный молодой человек с приветливым взглядом и улыбчивым открытым лицом, испытывал к принятому на борт пассажиру настороженную неприязнь.

Он не смог отказать своей двоюродной сестре – истеричной и взбалмошной Джейни, упорно настаивающей на включение в состав компании ее нового любовничка и грозившей в случае отказа остаться с ним на Тенерифе.

Пришлось уступить: за родственницу Генри нес ответственность и бросить ее на острове с каким-то подозрительным азиатом попросту был не вправе.

Азиат действительно внушал опасения: от него исходило темное поле какой-то жуткой угрозы, и Генри, в юности поколобродивший в воровской шайке и чудом избежавший тюрьмы, отчетливо уяснял глубоко и изощренно преступную натуру своего нового знакомца.

Нахождение на судне подобного типа вызывало в нем все нарастающее беспокойство.

Улучив момент, он, заранее подобрав отмычку, вскрыл чемодан пассажира.

Если бы в эту минуту Алихан увидел лицо интеллигентного добродушного паренька, он бы мигом утратил овладевшую им эйфорию: в глазах Генри появился стылый свинцовый блеск, а на скулах заходили ожесточенные желваки.

Закрыв чемодан, Генри вышел на палубу, рассеянно и светло улыбнувшись облокотившемуся на леера проходимцу, любующемуся на прелестную средиземноморскую синь: яхта уже шла у берегов Франции, держа курс к Ницце.

Девочки беспробудно спали после вчерашней веселой попойки, а похмеляющийся баночным пивом Марлоу, ближайший дружок и извечный спутник Генри в морских путешествиях, мужественно нес вахту у руля.

Марлоу был паренек не из нервных и отличался сообразительностью, а потому, выслушав короткий рассказ приятеля о содержимом чемоданчика пассажира, отрывисто произнес:

– Чертов бандит может захватить судно!

– В том-то и дело, – уныло подтвердил Генри.

– Стопорим дизель, берем спиннинги…

Дальнейшие действия мореходов отличались давно выработанной слаженностью и близким к телепатии единомыслием.

На третий заброс блесны Генри радостно вскричал, что подцепил меч-рыбу и заинтересованный его выкриком Алихан перегнулся через леера, вглядываясь в желтоватую струну лески, уходящую в легкую волну.

Одного толчка сильных рук Марлоу оказалось достаточно, чтобы зазевавшийся попутчик оказался в воде.

– Мне очень жаль, сэр! – помахал Генри рукой изумленно взиравшему на него Алихану, безуспешно скребшему пальцами по гладкому боку яхты, отворачивая, ложащейся в крутой бакштаг.

– Что скажем девочкам? – озабоченно спросил Марлоу.

– Что они проспали порт, в котором сошел пассажир, – пожал плечами, мягко и печально улыбнувшись, Генри.

Алихан провожал долгим, исполненным ненавистью взглядом отдаляющееся от него судно, еще не веря, что проклятые сопляки сумели так ловко провести его, сбросив за борт, как мешок с камбузными отходами.