Я жалел, что не знаю, что сказать Кейси, чтобы она почувствовала себя лучше. У меня словно язык отнялся, когда собственное горе пыталось подняться из глубины души и поглотить меня.

– И как я могу отпустить его, когда еще так много всего не сделано? – спросила она с внезапным жаром. – Потому что я могла бы сделать больше. Должна была сделать больше. Я должна была выйти за него замуж. Хотел ли он этого? Свадьбу? Или я могла бы родить ему ребенка. Чтобы он знал, что какая-то часть его будет продолжать жить.

– Кейси…

– Я могла бы это сделать, – яростно проговорила она. – Как мне отпустить его, если я сделала недостаточно?

– Чушь собачья, – возразил я. – Разве Джона когда-нибудь не был честен с тобой в своих желаниях? Хоть раз? – Она фыркнула и пожала плечами. – Он не стал бы просить тебя о таком, – заверил я. – Он не стал бы связывать вас по закону ради какой-то дурацкой церемонии. Не стал бы просить тебя завести ребенка, чтобы потом оставить воспитывать его в одиночку.

– Я знаю, что он этого не сделал бы, но…

– Никаких сожалений, верно? Разве не это ты ему сказала?

Кейси кивнула.

– Так оно и есть. И это правда. Кроме сожаления, что я сделала недостаточно. Сожаления, что я не смогла…

«Не говори этого», – подумал я.

Ее глаза наполнились слезами.

– Мне не удалось его спасти.

Волосы Кейси упали ей на лицо, когда она наклонилась и заплакала.

«Мне не удалось его спасти». То, что я чувствовал каждый день своей жизни с тех пор, как мой брат заболел. Только я не мог кричать об этом так громко, как она. Если бы прикоснулся к ней, прикоснулся к ее горю своим, я бы разозлился, завыл и потерял свой гребаный рассудок.

«Джона… вернись, придурок».

Я резко втянул воздух и задержал дыхание, чтобы заглушить боль. Потом придал силы своему голосу и заявил:

– Ты все сделала правильно. Абсолютно все.

Кейси подняла голову. Когда она откинула волосы с глаз, в их глубине читалось отчаяние.

– Ты сделала его счастливым, – заверил я. – Как раз в то время, когда он больше всего в этом нуждался. Ты сделала его счастливым. Перестань беспокоиться о том, чего не сделала, потому что того, что ты сделала, достаточно. Хорошо?

Она закрыла лицо рукавом рубашки.

– Легче сказать, чем сделать.

Я видел, что мои слова помогли Кейси почувствовать себя лучше. И осознав, что у меня получилось, я почти почувствовал счастье. Именно этого мне и хотелось.

В тот вечер мы смотрели «Шестнадцать свечей»[4] с пиццей и газировкой. Кейси сидела рядом со мной на диване достаточно близко: нас разделяла лишь подушка. Я даже чувствовал тепло ее тела.

– Ты все еще собираешься улетать в Вегас в воскресенье? – спросила она, когда на экране показались финальные титры.

– Таков мой план.

– План меняется: я лечу обратно вместе с тобой.

Я внимательно посмотрел на нее.

– Ты уверена, что готова к этому?

Она фыркнула от смеха.

– Нет. Но мне нужно увидеть твоих родителей. И Оскара с Деной. Исправить эти ошибки. Разве это не один из шагов в направлении выздоровления? Разве не нужно загладить свою вину?

– Наверное, – ответил я, глядя на эту девушку, настолько переполненную сожалением и стыдом, что забывала о своей собственной силе.