Она озверело поливала очередью всех, кто высовывается, я присел рядом и крикнул:

– Побереги патроны, они деньги стоят!

Она не поняла, огрызнулась:

– Чего?

– Твои каждый по четыре доллара!

Она сказала быстро:

– Я прикрою, иди вперед!

– Страшно, – ответил я. – Иди ты.

Она поморщилась, однако сразу побежала, сильно пригнувшись и стреляя на бегу, а я снова холодно и точно стрелял в каждого, кто высовывался хоть в полглаза.

Наконец они с Абигель вбежали в распахнутые двери, и, как я успел заметить, Ингрид сразу остановилась там, поводя по сторонам стволом автомата.

Я стрелял на бегу одиночными, Ингрид могу сказать, что длинными не умею, хотя не поверит, теперь уже точно не поверит, ну да ладно, как-то вывернусь…

Когда до здания оставалось шагов пять, из окна первого этажа яростно застрочил автомат. Пули пронеслись над моей головой, я успел увидеть темный платок Ингрид.

Ворвавшись в здание, я поспешно захлопнул за собой дверь и задвинул засов. Из ближайшей комнаты донесся крик:

– Мы здесь!

– Все наверх! – прокричал я. – Последний парад наступает!..

Вряд ли она оценила размах моей эрудиции, но вытащила Абигель, я пронесся, как горный козел, на самый верх, торопливо подбежал к окну, и как раз вовремя: к входу несутся трое боевиков, а за ними еще десяток.

Я торопливо выстрелил дважды, рука и прицел у меня, как у терминатора, и трое упали на бегу, остальные еще бежали, но я продолжал огонь, на земле остались еще четверо, остальные бегом вернулись обратно и схоронились за ящиками.

Ингрид заняла место у соседнего окна, Абигель присела в дальнем углу и согнулась в грязный неопрятный комок.

– Машины на той стороне дома? – спросила Ингрид. – Так чего мы взбирались на третий этаж?

– С той стороны тоже боевики, – нехотя сказал я. – Не успеем даже сесть… Держи пока что оборону, что-то да придумаем.

Абигель прокричала из угла:

– Нас окружили? Нам не выйти?.. А-а-а-а, нас всех убьют!

Я обвел стены быстрым взглядом. Здание не только вчетверо шире обычных жилых, здесь еще и стены не из каких-то кизяков, а добротная кирпичная кладка в три ряда, богатый человек строил, не скупился на расходы.

Ингрид это оценила, дом за исключением входной двери и окон цел, даже оконные рамы уцелели, потеряв только стекла, а внутри осталась мебель, хотя диваны в едва заметных следах недавно пролитой крови, а постель кто-то непонятно зачем потыкал штыком.

Хотя какие теперь штыки, значит, ножом, что вообще непонятно…

Видимо, я сделал усилие понять, потому что услужливый мозг, изнемогающий от желания выказать мне свою любовь и жажду помогать, тут же собрал все мельчайшие фрагментики мозаики и нарисовал несколько сцен в этой спальне, когда здесь застали двоих, потыкали ножами в подушки, делая вид, что вот-вот убьют, потом выволокли в другую комнату, но там все-таки убили, потому те пятна крови…

Это что же, я могу восстанавливать в воображении, как кого-то убивали… если, конечно, осталось достаточно много улик. Пусть их мало для криминалистов, но достаточно для моего мозга, что аж пищит от желания работать, искать и находить, раскрывать тайны… дурак, вот бы так работал над тем, как добиться бессмертия… но тут сразу прикидывается полным дураком, который даже не понимает вопроса.