Князь переходит в атаку с невыгодного положения, когда братья не ожидают этого… Выпад, и… Григорий Орлов, которого можно опознать даже издали по сапогам, роняет шпагу и отходит, держась за пах.

Тимоня осклабился хищно, послание командира всем любителям бегать по чужим бабам вполне понятно.

Остались двое, и Игорь откровенно издевается над ними, отбивая удары, стоя на месте. Ну да – это пятеро сильных фехтовальщиков для него серьезно – особенно если это братья, понимающие друг друга без слов. Действуя, как единый организм, они могли бы уничтожить и более серьезного противника. Могли бы…

Чуть погодя оставшиеся Орловы падают на землю, один – с рассеченным бедром, второй – с проткнутым животом. Князь отходит, поднимает с земли рубаху и камзол, одевается неторопливо… И из рядов заговорщиков следует выстрел, и Грифич хватается за правое плечо.

Вместе с майором они быстрыми шагами бегут назад.

Рана оказалась неопасной, ну что такое свинцовая пуля практически на излете… Так – болезненная «вавка», не более. Однако сторонники Петра возмущены. Точнее даже, они в ярости. Мало того, что те подняли мятеж против законного государя… Это еще можно понять, с оговорками. Но вот такое поведение на дуэли…

Переглядываясь с командиром семеновцев, Рюген одними губами сказал:

– Удалось.

Еле заметный кивок в ответ и улыбка.

Довольный воин сидел и с улыбкой слушал выкрики своих. Удалось, он сделал себе громкое имя в очередной раз и фактически обезглавил гвардейцев-мятежников. Орловы-то были самые харизматичные… Ну а эпизод с дуэлью… Это шедевр – не принять вызов нельзя и принять нельзя. Как ни посмотри, все одно удар по репутации. А что мятежники сейчас расстроены – это к гадалке не ходи.

Внезапно раздался рокот барабанов со стороны порта…

– Миних! – ликующе закричали солдаты. – Миних пришел!

Возвращение Миниха оказалось триумфальным, мятежники просто бежали. Кто-то попрятался в городе, кто-то поехал в поместья, чтобы делать затем невинный вид и заявлять: «Меня тут не было», кто-то поскакал в сторону границы, ну и большинство просто принялось умолять о прощении.

– Не знаю, как, – в один голос твердили допрашиваемые, – рассудок помутился.

Рюген тоже участвовал в допросах по горячим следам, и он первым обратил внимание на фразу «Рассудок помутился». Вспомнился ему собственный опыт походов в ночные клубы еще там и предупреждения знакомых:

«Отвернулся от бокала с алкоголем – не пей».

Вообще-то такое касалось, скорее, девушек, но… В Москве двадцать первого века случаи бывали разные…

– Бурхард, а может, их и правда опоили? – спросил он у Миниха.

Фельдмаршал живо уцепился за это предположение, ну в самом деле, не заниматься же массовыми казнями знатных дворян! Можно, конечно, только вот долго после это не проживешь…

Проверили бочонки с алкоголем, из которых поили гвардейцев. Поскольку с химическим анализом в настоящее время дела обстояли… никак, то вопросом занялся сам Ломоносов и ряд других ученых мужей.

– Есть какая-то зараза, – устало сообщил Михайло Васильевич, тяжело падая в кресло, больные ноги мешали нормально ходить.