Женщина в белом подводит господина Лина к свободному столу. Он усаживается между двумя мужчинами. Напротив – женщина, по обе стороны от которой – тоже мужчины. Никто не поднимает глаза на нового человека. Лину приносят тарелку супа. Он повязывает внучке салфетку. Сандью на коленях у деда ведет себя спокойно, как всегда, но есть не хочет. Старик, впрочем, тоже. Суп течет по губам и по подбородку малышки. Лин вытирает и, чтобы подать хороший пример, проглатывает несколько ложек сам.
Никто не обращает на деда с внучкой внимания. Никто не смотрит. Одни склонились над кушаньем, другие пустым взглядом уставились в одну точку где-то в пространстве зала. У некоторых голова и руки трясутся – суп разбрызгивается. Все молчат. В зале очень странная тишина: только стук ложек о тарелки, чавканье, иногда кашель. Ничего больше.
Господин Лин вспоминает общую спальню, насмешливых женщин, мужчин за игрой в карты, шумных детишек. Внезапно старик осознает, что скучает по тем чужим семьям, которые говорили на его языке, хоть почти никогда к нему и не обращались. Но, по крайней мере, он слышал музыку слов своей родины, пронзительную мелодию и гнусавые голоса. Теперь все это далеко. Почему от всего приходится отдаляться? Почему конец жизни обернулся сплошными утратами, смертью, забытьем?
Господин Лин прижимает ребенка к груди. Трапеза завершена. Люди встают из-за столов, двигают стулья, раздается скрежет и скрип, едоки покидают помещение. Зал пустеет. У господина Лина нет сил, чтобы встать. Женщина в белом провожает его в комнату. Затем произносит несколько слов и уходит.
Старик смотрит в окно. Ветер больше не раскачивает дерево, зато в городе зажглись тысячи огней – мигающих и словно порхающих с крыши на крышу. Как будто звезды слетели вниз и снова хотят взмыть в небо. Но не могут. «Нельзя вернуться к тому, что потерял», – думает господин Лин.
Проходят дни. Старик постепенно привыкает к новому дому, к сложным маршрутам по коридорам и лестницам, теперь он знает, где находится столовая, а где комната с креслами – так он прозвал одно помещение – там повсюду кресла, ждущие своих гостей. Лин выучил расписание столовой. Является вовремя, садится всегда на свое место, рядом с одними и теми же немыми стариками. Синий халат его больше не смущает, а даже нравится – малышку удобно укутывать и прижимать к сердцу, когда в замке прохладно.
Единственное, что Лина поражает, так это то, что окружающие люди в халатах совершенно равнодушны друг к другу, словно прохожие на городских тротуарах. Никто ни на кого не смотрит. Никто ни с кем не разговаривает. Иногда, очень редко, по неясной причине разгорается ссора, и какая-нибудь парочка устраивает гвалт, но женщины в белом сразу разнимают врагов.
Господин Лин старательно избегает пожилой дамы, которую однажды встретил в парке. Она подошла к нему и, смеясь, но ни слова не говоря, крепко схватила Сандью, попыталась взять малышку на руки. Старик воспротивился, отстранил даму, и в следующую секунду она с дикими воплями бросилась бежать за ним по пятам. В конце аллеи господин Лин спрятался за деревьями. Он шептал внучке на ухо ласковые слова, просил ее не волноваться. Дама сбилась со следа и вскоре куда-то пропала. С тех пор, лишь завидев сумасшедшую, Лин разворачивается и меняет маршрут.