На мгновение Шюман испытал чувство острой жалости к себе. Владельцы газеты не испытывали к нему доверия и рассчитывать на весомый пост в их империи он не мог.

— Приехала Анника, — раздался по селектору голос Янссона.

— Зайдите ко мне, — ответил Шюман, наклонившись к аппарату.

Интересно, кто ее сегодня одевал? Анника вошла в кабинет главного редактора в ковбойских сапогах, в черном клетчатом жакете, с огромной грязной сумкой и в розовой кружевной юбке. Волосы она собрала в высокую прическу, а вместо заколки воспользовалась шариковой ручкой.

— Адвокат подтвердил, что она не может писать о стрельбе и обо всем, что произошло непосредственно после нее, — сказал Янссон, плюхаясь в кресло. — Она также не имеет права давать интервью или каким-либо иным способом распространять эти сведения. Уголовное преследование за разглашение не предусмотрено, но зато грозит огромный штраф. Одному богу ведомо, как они могут совмещать оба эти решения…

— Что ты видела? — спросил Андерс Шюман.

— Как ты сам только что слышал… — начала Анника Бенгтзон, утонув в кресле. Она была бледна и немного взвинчена. На лбу выступили капельки пота.

Главный редактор махнул рукой. Анника съежилась под его взглядом, не имея сил протестовать.

— Я очень хорошо видела женщину, которую они подозревают в убийстве, — сказала она. — Очевидно, там было мало людей, которые…

Она провела рукой по волосам и случайно выдернула из прически ручку. Вся копна волос упала ей на лицо.

— Я провела три с половиной часа в штабе национальной криминальной полиции, пытаясь составить фоторобот этой девушки. Вышло не очень хорошо, но полицейские говорят, что это лучше, чем словесный портрет.

— Значит, ты видела убийцу? — спросил главный редактор, смутившись от своего неподдельного волнения. — Значит, стреляла женщина. Ты видела и сцену убийства?

Анника неуверенно посмотрела на свои лежавшие на коленях руки.

— Убитая смотрела на меня, — сказала Анника и, подняв голову, посмотрела в глаза шефа. — Она смотрела на меня, умирая.

— Каролина фон Беринг? Ты видела, как ее застрелили?

Анника машинально отбросила с лица волосы и закрепила их ручкой. Отвечая, она устремила взгляд куда-то поверх крыши русского посольства.

— Она смотрела на меня как-то особенно, — сказала Анника Бенгтзон, глядя в окно и сцепив руки на коленях.

— Тебе нечего сказать нам, твоим работодателям?

Она посмотрела на Шюмана, по лицу ее пробежала мимолетная тень.

— Я не знаю, что делает полиция, помимо того, что видела своими глазами. Думаю, что вы информированы гораздо лучше меня. Полагаю, что теперь мало кого интересует аромат духов королевы Сильвии.

Андерс Шюман подавил раздражение и обратился к ночному редактору:

— У нас есть возможность обойти запрет?

— Если верить адвокату, то нет.

Шеф встал, не в силах усидеть на месте.

— Этого я и боялся, — сказал он излишне громко и в отчаянии всплеснул руками. — У нас уникальный свидетель, но полиция связала нас по рукам и ногам. Закон о терроризме в действии. Нам запретили писать о самом громком преступлении, и на каком, спрашивается, основании? Ведь мы пока еще живем в демократической стране!