Второго мая, получив разведданные, отряд Антикайнена совершил налет на Лодейнопольскую комендатуру. Пленных тоже не брали — в самом деле, куда их девать-то?

В здании бывшего банка было не более шести человек. Вне здания маялись по служебной надобности еще порядка девяносто четыре воина-интернационалиста: четыре из них ходили патрулем, восемь караулило переправу через реку Свирь, трое пьянствовало в трактире, тридцать девять укрепляло оборонительный редут на обочине дороги Лодейное поле — Волхов, восемь наблюдали с самых высоких мест советскую территорию, десять — ковырялись в носу, ожидая результатов наблюдений, прочие спали в специально отведенных для этого местах.

В комендатуру вошел Оскари, протиснувшись в узкий проем двери, сел за стол и тяжело, как после выполнения работы, вздохнул.

— Was ist das? — спросил комендант.

— Naturlich, — ответил Кумпу и добавил. — Сдавайтесь.

— Красный? — спросил кандидат в офицеры Пекка Палосаари и, задохнувшись в гневе, прокричал. — Караул!

На сигнал тревоги финны отреагировали согласно штатному расписанию: караульные похватали оружие и побежали на зов. Вестовой через заднюю дверь помчался в комендантскую роту.

Когда все четверо солдат ворвались к коменданту, потрясающему своим револьвером, Оскари дернул одного из них за дуло винтовки, так что тот щитом оказался перед ним, и обратно шмыгнул в ту же самую узкую дверь. Шмыгать у Кумпу получалось очень хорошо, несмотря на все его габариты.

Следует отметить, что выход, используемый им, как вход, был специальной дверкой, в которую подавали в банк мешки с золотом-бриллиантами или еще с чем-то в золотые времена, предшествовавшие Временному правительству.

Финны на секунду застыли, изумленные, а потом взорвались к чертовой матери. И не мудрено, ведь Оскари, убегая, оставил после себя гранату, как грозное предупреждение: руки прочь от Советской Карелии!

Соратники уже ждали его, предварительно свернув голову отловленному на выходе из комендатуры несчастному вестовому. В здании банка теперь было менее шести человек.

Звон выбитых стекол и глухой рокот взрыва, конечно, привлек внимание обывателей, но они не решились идти проведать, что это было? Финский патруль ускорил шаг и двинулся на непонятный для них звук. А четверо диверсантов, стараясь передвигаться спокойно и непринужденно, двинулись на помощь своим товарищам, которые в это время заходили с тыла к работающим возле дороги оккупантам.

Тойво, как старый шюцкоровец, наметанным глазом определил, где сидят смотровые «кукушки», и расставил своих бойцов вне зоны досягаемости их выстрелов.

Дальше началась перестрелка, жертвами которой сразу стало пять или шесть финских солдат. Это внесло в их ряды великое разочарование «освободительной войной в Карелии».

С Советской территории правильно оценили всю чехарду, творившуюся у фиников. Командиры сказали «ура», и красные побежали в атаку. Наступление было успешным, потому что — внезапным, поддерживаемое диверсантами Антикайнена. Скоро с Лодейным полем было все кончено: город снова стал советским.