Машинка-то почти как яичко… Случилось чудо чудное, боюсь сглазить! На этот раз Гоблин смилостивился, действительно не сотворил из трофейного авто дуршлаг, комиссионно было зафиксировано всего одно попадание в правую пассажирскую дверь, какой прогресс! Что это с ним такое, стареет, что ли? Я даже насторожился.

Нужен нам бандитский "Старекс", или в урну, да чего более подходящее поискать? Немного ниже по дороге за стеной деревьев видны пятиэтажные жилые дома-хрущовки, под окнами у обочины стоят две иномарки. Наверняка, и во дворах что-то найдётся, можно посмотреть, подобрать. Если, конечно, у местного дикого автотранспорта ещё сохранились самоходные свойства…

На встречу с хозяином мы идти не спешили, через широкий въезд внимательно поглядывая за небольшим домом, притаившемся в глубине автосервиса. Кто знает, что за человек спрятался в нём, вдруг владелец бизнеса тот ещё монстр, убивец и бандюга похлеще самонадеянного молодняка? Хозяин тоже притих, размышляет… Низкое строение внутри периметра предприятия имеет собственную ограду, усадьба в усадьбе. Несколько легковушек стоят у правой стены бетонного ограждения, по виду вполне рабочие, левую же сторону территории отсюда не видно.

Прошло минут пять – не появляется, думает товарищ. Или не товарищ.

Адреналин схлынул, и теперь трезвый расчёт подсказывает ему: не торопись, присмотрись! Мы тоже не торопимся, мяч на половине поля принимающей стороны. Ну, что ты там надумал, амиго? Дружить как, будем, не? Или всё сам, а пришлые – побоку? Наконец дверь белого бетонного строения медленно открылась, и на пороге показался коренастый, плотно сбитый и коротко стриженый мужчина лет сорока пяти в синих тренировочных штанах с белой полоской, защитного цвета просторной футболке, с гладкоствольным полуавтоматом в руках. На левом предплечье виднеется большая татуировка. Незагорелый, местный.

Собран мужик, даже напряжён. Не удивительно, мы тоже не в релаксе, не в Макдональдсе сидим.

– Живые остались, ребята? Никто не убежал? – крикнул хозяин от порога.

Ответ он и сам знает: мы ведь никому вслед не добавили и не погнались. Вопрос был задан машинально, для "потянуть время". Ну, на тебе минуточку.

Я отрицательно покачал головой.

Хозяин пару секунд подумал, со скрипом принимая окончательное решение, ещё ниже опустил ствол, тяжело вздохнул, почесал левой рукой затылок и, наконец, с какой-то фатальной обречённостью произнёс:

– Давайте в дом, мужики!

Не знаю, я бы, наверное, так скоро не пригласил, морды у нас с Гобом те ещё. В чём же дело? Нужны мы ему, вот в чём, устал бороться с суровой реальностью в одиночку! Что тут творится с людьми, ему пообщаться не с кем, соседей жок? Не в концлагеря же всех вывезли! Эвакуировали… А почему и куда?

Вроде всё нормально, агрессии не чую. Но расслабиться не удалось.

Вообще-то, я что-то почувствовал минуты за две до начала.

Гораздо позже вспоминая, и неоднократно, этот страшный момент внезапного озарения, я вынужден был констатировать – в результате бесконечных поисковых эволюций аж на двух континентах мы с Гобом отчасти вернулись к первобытному состоянию человека разумного. К кроманьонскому или даже неандертальскому способу оценки степени опасности. Слово "чуйка" для сталкеров анклава давно перестало быть общим понятием, интуитивные способности наших поисковиков-разведчиков развились чрезвычайно. Разум ещё не понимает, что за беда стоит на пороге, а датчики уже всё собрали, фильтранули, спакетировали и отослали по нужному адресу. Опыт, не дожидаясь прогрева процессора, примерился, и выдал – шухер! Тикай, не стой! До собак-кошек и прочей живности нам, конечно, далековато, но прогнозировать худое уже получается. Глядишь, так и перед землетрясением что-то в голову встрянет, звякнет-свистнет в нужный момент, как у зверей. Засуетимся! Ну, во всяком случае, очень на это надеюсь.