— Черт, вы меня напугали.

Она вытащила наушники и выключила свою любимую музыкальную группу. Кровь прилила к ее щекам — состояние, которое Йола ненавидела, потому что с ней такое часто случалось в моменты волнения, и тогда все видели, какая она трусиха.

— Извини, мне очень жаль. Ты Йола?

Она кивнула и зажмурилась, потому что солнце неудачно отражалось от пластикового бейджа на белом халате, к тому же имя было напечатано так мелко, что Йола с трудом могла его разобрать.

Вестэнд. Отделение 6, др. Шмидт, Шмитт — или Шмиц?

— Меня послал твой отец.

— Мой отец?

— Да, я должен отвести тебя к нему.

— Да? Зачем?

— Только не пугайся, но ему не очень хорошо. Ты должна побыть с ним, пока приедет твоя мама.

— О, ладно.

Переживания за отца снова разогнали ее пульс до темпа рок-песни, которую она только что слушала.

— А что случилось?

— Все вышло очень глупо. Он хотел показать своему другу, нашему главврачу, прием кикбоксинга, но запнулся, упал и, видимо, сломал ногу.

— Серьезно? — Йола покачала головой. С него даже на секунду нельзя спускать глаз?

Вот тебе и «пиццу мы потом наверстаем».

Иногда она задавалась вопросом, кто из них двоих ребенок, а кто взрослый.

— Ладно, и где он сейчас? — спросила Йола и схватила рюкзак. Машину можно оставить открытой. Единственная ценность в этом ржавом корыте — упаковка чипсов «Пенг» в бардачке, а они вряд ли заинтересуют вора.

— Пойдем, я отведу тебя к нему, — сказал доктор Шмидт, Шмитт или Шмиц и взял ее за руку.

Йоле это не понравилось, потому что его ладонь была неприятно влажной и почти скользкой на ощупь, но она не хотела показаться невежливой, а в такую погоду можно ведь и вспотеть. Так что она улыбнулась в ответ, надеясь, что дорожка, по которой они пошли в направлении парка, короткая.

Иешуа меня выбрал?

Я чувствовал себя идиотом, сейчас, когда старик в реанимации произнес первое полное предложение. По какой-то причине мне казалось, что это старый мужчина, наверное, потому, что неосознанно надеешься, что тебе никогда не придется столкнуться с умирающим твоего возраста или даже моложе.

Иешуа! Ну, отлично.

Библейский фанатик!

Я пробормотал извинение, сам не зная за что, и развернулся. В этот самый момент снова услышал голос мужчины:

— Стойте. Подождите!

Я оглянулся. Обожженная кожа на лице умирающего словно стала еще темнее.

— Вам нужно бежать, пока не поздно, — сказал он мне поразительно твердым голосом. — Иешуа выбрал вас, а Иешуа не ошибается.

— Кто, черт возьми, Иешуа? — покачал я головой. — Вы имеете в виду библейского пророка?

И кто, черт возьми, вы?

— На это у нас нет времени. Пожалуйста, послушайте меня. Вам нельзя нарушать закон. Ни в коем случае!

Мужчина закашлялся, слюна потекла у него по подбородку. Я снова приблизился к нему.

— Почему вы предполагаете, что я должен сделать нечто противозаконное? — Я задавался вопросом, не путает ли он меня с другим Роде, известным полиции. В отличие от брата Космо у меня еще никогда не было проблем с законом.

— Я ничего не предполагаю, — ответила жертва пожара. — Я знаю, что вы нарушите закон. Иешуа знает вас лучше, чем вы сами. — Он снова закашлялся со свистом.