Пол поборол желание погладить соломенно-желтые волосы Шарон. Хотя бы только волосы. Полная июньская луна придала ее стройному телу мраморно-белый оттенок, как у древнегреческого изваяния. Ей был сорок один год, но благодаря регулярным занятиям спортом она сохранила фигуру и выглядела лет на десять моложе, а энергии у нее всегда было хоть отбавляй – как у девушки еще на десяток лет моложе.
Нет, в самом деле, Шарон – удивительная женщина. Когда он был мэром Лос-Анджелеса, он приходил домой поздно и обычно между салатом и вторым блюдом успевал поговорить по телефону, а она тем временем готовила детей ко сну. Потом она садилась рядом или удобно устраивалась калачиком на диване и говорила ему, что ничего особенного не произошло, что в отделении педиатрии больницы «Седар», где она безвозмездно работала, все хорошо. Она сдерживала себя, чтобы Пол мог разоткровенничаться и выговориться, освободиться от неудач и забот прошедшего дня.
Да, подумал Пол, ничего особенного не произошло. Лишь эти ужасные приступы астмы у Александра, проблемы в школе с детьми у Харлей, полные ненависти письма и телефонные звонки от правых радикалов или крайне левых, а однажды даже прибывший экспресс-почтой пакет от двухпартийного союза тех и других.
Ничего не произошло.
Одной из причин того, что Пол не стал выставлять свою кандидатуру на второй срок, был простой факт – его дети росли почти без отца... Или он сам старел без детей. Пол не знал, что беспокоит его больше. И даже его вечная и самая надежная опора Шарон стала осторожно намекать ему, что ради семьи лучше бы подыскать какую-нибудь менее всепоглощающую работу.
Шесть месяцев назад президент предложил Полу возглавить Оперативный центр – новое самостоятельное правительственное агентство, которое средства массовой информации еще не успели обнаружить. Худ собирался снова окунуться в банковское дело, однако, когда он упомянул о предложении президента на семейном совете, его десятилетний сын и двенадцатилетняя дочь с восторгом восприняли мысль о возможном переезде в Вашингтон. Кроме того, семья Шарон жила в Виргинии, а от Виргинии до Вашингтона – рукой подать. Наконец Шарон и Пол пришли к выводу, что служба рыцарей плаща и кинжала интереснее работы банковского клерка.
Пол повернулся на бок, провел рукой над обнаженным алебастрово-белым плечом Шарон. Никто из авторов редакционных статей в газетах Лос-Анджелеса об этом не подозревал. Они видели ум и очарование Шарон, были свидетелями того, как она отговаривала телезрителей от бекона и булочек в получасовой еженедельной телевизионной программе «Макдоннелл о здоровой пище», но не могли и предположить, в какой мере ее сила и уравновешенность помогали Полу добиваться успеха.
Пол провел ладонью над белой рукой жены. Следовало бы как-нибудь уехать с ней на море, туда, где ей не нужно было бы беспокоиться о детях, где не было бы слышно звонка телефона правительственной связи. Они давно не отдыхали, с того самого дня, как переехали в федеральный округ Колумбия.
Если бы только можно было забыть обо всем, если бы удалось на время выбросить из головы Оперативный центр. Майк Роджерс – чертовски способный руководитель, но ему не повезло: