А Уличная Крыса — да и все остальные вокруг — смотрели на нее так, словно это она была не в своем уме. А как же иначе? Она что — думала, что можно вот так взять чье-то яблоко и как ни в чем не бывало уйти прочь, не заплатив?

Торговец некоторое время непонимающе смотрел на нее, а потом схватил за плечи и толкнул к прилавку. Толпа обступила их, с интересом наблюдая. Кое-кто из мужчин недовольно заворчал, но на выручку девушке никто не поспешил. Торговец тем временем выхватил из-за пояса остро заточенный ханжар и уже занес его над тонким запястьем воровки.

Когда над площадью прорезался ее испуганный крик, Аладдин был уже на полпути к фруктовой лавке.

— Никто не смеет воровать мой товар! — негодовал торговец. Кривое лезвие его ханжара отливало красным в закатном свете.

— Нет! — крикнула девушка.

Клинок со свистом рассек воздух.

Толпа ахнула.

— Спасибо тебе, добрый господин, — выдохнул Аладдин, неожиданно в самый последний момент ввинчиваясь между торговцем и девушкой.

Прежде чем хоть кто-то успел сообразить, откуда тут взялся этот парень, он мягко оттолкнул кинжал торговца одной рукой, а другой вцепился в плечо девушки.

— Да благословит тебя судьба тысячу раз за то, что ты нашел мою сестру.

— Что? — озадаченно пробормотал торговец. — Ты знаешь эту девчонку?

— А я-то ищу тебя по всему базару — сурово напустился Аладдин на девушку грозя пальцем у самого ее лица.

Девушка и сама изрядно растерялась.

— Что ты?.. — вопросительно начала она.

— Шшш! — шепнул Аладдин уголком рта. — Просто подыграй мне!

— Тогда объясни, что тут происходит! Она украла товар с моего прилавка! — снова возмутился торговец.

— Прошу прощения, добрый господин. Моя сестра… знаете, с ней всегда сплошные неприятности. Она опять улизнула из дома, — сказал Аладдин, скорбно качая головой, и легонько похлопал себя ладонью по виску. — Понимаете, она немного не в себе.

Услышав это, девушка едва не вскипела, но Аладдин тут же осадил ее сердитым взглядом.

Кажется, она наконец сообразила.

И неуверенно кивнула.

— А мне-то она рассказывала, что знается с самим султаном, — злобно сплюнул торговец. Потом, чуть отступив и прищурившись, он неторопливо окинул взглядом Аладдина с головы до ног. Аладдин подобрался. Девушка с ее тяжелыми золотыми серьгами и здоровой чистой кожей вполне могла быть из тех, кто водит знакомство с султаном. А вот Аладдин, в его залатанной рубахе и потертых штанах, вряд ли.

Парень лихорадочно соображал.

Снизу донеслось вопросительное стрекотание Абу. Обезьянка, возможно, не понимала слов, зато явственно чувствовала нарастающее в воздухе напряжение.

Есть.

— Она думает, что вот эта обезьянка и есть султан, — зашептал Аладдин на ухо торговцу — достаточно громко, чтобы его услышали все — и зеваки, и девушка.

— О, великий мудрый султан, — неуверенно забормотала она, уловив его намек.

Она метнула взгляд на покрытую навозом землю у своих ног, а потом на острый ханжар, который торговец все еще сжимал в руке, хотя теперь клинок был направлен на Аладдина.

И в следующее мгновение упала на землю, простершись перед Абу.