Чармейн громко застонала.

— Ну да, он же так долго болел, — произнесла она, стараясь пробудить в себе сострадание. — Силы небесные, что же мне со всем этим делать?!

Постель зашевелилась.

Чармейн подпрыгнула и развернулась к ней лицом. Шевелился Потеряшка, который уютно устроился в груде белья и выкусывал блоху. Когда он увидел, что Чармейн на него смотрит, то завилял тоненьким хвостиком, улегся на пузико, прижал потрепанные ушки и умоляюще заскулил.

— Тебе сюда нельзя, да? — спросила Чармейн. — Ну и ладно. Я же вижу, что тебе тут удобно, и ни за какие коврижки не лягу в эту кровать сама!

Она решительно вышла из спальни и открыла следующую дверь. К ее облегчению, за дверью оказалась еще одна спальня, совсем такая же, как у дедушки Вильяма, только чистенько прибранная. Постель была аккуратно застелена свежим бельем, шкаф закрыт, а когда Чармейн заглянула в комод, то обнаружила, что ящики пусты. Чармейн одобрительно кивнула спальне и открыла следующую дверь по коридору. Там была еще одна чистенькая спальня, а за ней — следующая, и все совершенно одинаковые.

Закину-ка я, пожалуй, вещи в свою комнату, решила Чармейн, а то потом никогда не пойму, которая из них моя.

Она вернулась в коридор и обнаружила, что Потеряшка слез с кровати и скребется передними лапками под дверью в ванную.

— Туда не ходи, — предупредила его Чармейн. — Там тебе делать нечего.

Однако дверь почему-то открылась сама, без участия Чармейн. За ней была кухня. Потеряшка весело просеменил внутрь, а Чармейн снова застонала. Беспорядок никуда не делся. В кухне были и грязная посуда, и мешки с бельем, к которым теперь добавился еще и чайник, лежавший на боку в луже заварки, одежда Чармейн, грудой сваленная у стола, и большой кусок зеленого мыла в очаге.

— А я уже совсем забыла… — проговорила Чармейн.

Потеряшка оперся обеими передними лапками на нижнюю перекладину стула и с умоляющим видом выпрямился во весь свой крошечный рост.

— Опять проголодался, — определила Чармейн. — Я тоже.

Она села на стул, а Потеряшка — ей на левую ногу, и они поделили еще один пирожок. Потом они поделили фруктово-песочную корзиночку, две пышки, шесть шоколадных печений и ватрушку с заварным кремом. После этого Потеряшка довольно-таки тяжело протопал к внутренней двери, которая открылась, стоило ему поскрестись у порога. Чармейн собрала одежду в охапку и последовала за ним, намереваясь отнести свои вещи в первую пустую спальню.

Но тут все немного не заладилось. Чармейн толкнула дверь локтем и, понятно, повернула направо, чтобы попасть в коридор со спальнями. Она очутилась в полной темноте. И тут же натолкнулась на другую дверь, с громким звоном ударившись локтем о ручку.

— Уй! — сказала Чармейн, нашарила ручку и открыла дверь.

Дверь плавно и торжественно отворилась внутрь. Чармейн вошла в большую комнату, в которую лился яркий свет через полукруглые окна во всех четырех стенах, и вдохнула сырой, затхлый, кожаный запах комнаты, куда давно никто не заходил. Похоже, запах исходил от дряхлых кожаных сидений на резных креслах, расставленных вокруг большого резного стола, который занимал б