Маньчжурская империя во времена своего расцвета
Карта III
Единство укреплялось, узаконивалось и поддерживалось — как и в случае с Римом — сильным и глубоко укоренившимся чувством культурного превосходства, которое усиливалось конфуцианством, целесообразным с точки зрения существования империи философским учением с его упором на гармонию, иерархию и дисциплину. Китай — Небесная империя — рассматривался как центр Вселенной, за пределами которого жили только варвары. Быть китайцем означало быть культурным, и по этой причине остальной мир должен был относиться к Китаю с должным почтением. Это особое чувство превосходства пронизывало ответ китайского императора — даже в период усиливающегося упадка Китая в конце XVIII века — королю Великобритании Георгу III, посланцы которого пытались вовлечь Китай в торговые отношения, предложив кое-какие британские промышленные товары в качестве даров:
«Мы, волею небес император, предлагаем королю Англии принять во внимание наше предписание:
Небесная империя, правящая на пространстве между четырьмя морями... не ценит редкие и дорогие вещи... точно так же мы ни в малейшей степени не нуждаемся в промышленных товарах вашей страны...
Соответственно мы... приказали находящимся в вашем услужении посланникам благополучно возвращаться домой. Вы, о Король, просто должны действовать в соответствии с нашими пожеланиями, укрепляя вашу преданность и присягая в вечной покорности».
Упадок и гибель нескольких китайских империй также объяснялись в первую очередь внутренними факторами. Монгольские и позднее восточные «варвары» восторжествовали вследствие того, что внутренняя усталость, разложение, гедонизм и утрата способности к созиданию в экономической, а также военной областях подорвали волю Китая, а впоследствии ускорили его крах. Внешние силы воспользовались болезнью Китая: Британия — во время «опиумной» войны в 1839-1842 годах,3 Япония — веком позднее, что, в свою очередь, вызвало глубокое чувство культурного унижения, которое определяло действия Китая на протяжении XX столетия, унижения тем более сильного из-за противоречия между врожденным чувством культурного превосходства и унизительной политической действительностью постимперского Китая.
В значительной степени, как и в случае с Римом, имперский Китай сегодня можно было бы классифицировать как региональную державу. Однако в эпоху своего расцвета Китай не имел себе равных в мире в том смысле, что ни одна другая страна не была бы в состоянии бросить вызов его имперскому статусу или хотя бы оказать сопротивление его дальнейшей экспансии, если бы у Китая было такое намерение. Китайская система была автономной и самоподдерживающейся, основанной прежде всего на общей этнической принадлежности при относительно ограниченной проекции центральной власти на этнически чуждые и географически периферийные покоренные государства.
Многочисленная и доминирующая этническая сердцевина позволяла Китаю периодически восстанавливать свою империю. В этом отношении Китай отличается от других империй, в которых небольшим по численности, но руководствующимся гегемонистскими устремлениями народам удавалось на время устанавливать и поддерживать свое господство над гораздо более многочисленными этнически чуждыми народами. Однако если доминирующее положение таких империй с немногочисленной этнической сердцевиной подрывалось, о реставрации империи не могло быть и речи.