Старшина с бойцами на ЗиСе сгоняли в Большую Вишеру, там базировались «медики» 52-й и 59-й армий. Получили там выстиранное белье, полотенца, простыни, наволочки, материал на подворотнички, чистые портянки, мыло, мочалки. Загрузили это в кузов и привезли обратно. Женя расписалась в журнале 52-й армии, что отдельная разведрота обслужена, помыта, обмундирование прошло спецобработку. Получила медикаменты, индпакеты и прочую «медицину», все погрузила в «опель» и прикатила обратно в Родочи. Старшина построил роту и распределил их по баням. Приказал выделить людей каждому отделению, чтобы получили все необходимое. Даже веники у него нашлись. Я наблюдал за их действиями из окошка поповского домика. Судя по нескольким отделившимся бойцам, они уже озадачились поиском горячительно-прохладительных напитков. Ну, и бог с ними.
Командиры отделений повели ребят мыться. Погода немного испортилась: небо затянуло, пошел крупный весенний снег. Густо повалил, вертикально. Зато налетов авиации не будет. Я вышел на крыльцо:
– Старшина! Дементьев!
– Я, товарищ капитан!
– Проследи, чтобы караул помылся, Степаныч!
– Они отдельно после развода со мной у Метелихи помоются, товарищ капитан! Павла ко мне пришлите!
Я прошелся вокруг дома, разминая плечи и дыша свежим воздухом: разбираю трофейные бумажки, документы, анализирую и сверяю данные по немецким частям и соединениям в Спасской Полисти. Поэтому неудержимо клонит в сон. Подхватил несколько полешек, подбросить в печку. Я сегодня на самообслуживании: Павел топит баню и сопровождает Женечку, у которой сегодня много работы – все бойцы должны быть осмотрены, все старое обмундирование и нательное белье тоже. Сегодня ротой командует она и старшина. В расположении идет большая приборка. Одеяла и матрацы проветриваются на улице. В 17:3 °Cтепаныч доложил, что основной состав из бани прибыл, замечаний нет, развод произведен, дежурный по роте – старший сержант Гордей.
– Где командиры?
– Ушли мыться к Настасье Андреевне.
– Ну, это надолго! Женя где?
– В расположении, заканчивает спецобработку помещения. Наверное, сейчас придет. Я тут вам пиво принес и кваса, – он поставил небольшой бочонок, который держал под мышкой, и большой пятилитровый бидон на стол.
– Вечером приходи, Степаныч. После отбоя.
– Хорошо, товарищ капитан. Тут Метелиха бок копченый предлагает.
– Что просит?
– Пятьсот.
– На! Возьми!
– Это много, товарищ капитан. Я тоже в доле! Да и командиры, наверное. Сотни хватит.
– Хорошо, давай иди мыться!
Женя доложила, по уставу, что санобработка роты произведена, замечаний нет. Я и старшина стояли на крыльце, я вышел вместе ним, а рядом на посту стоял красноармеец из первого взвода. Мы вошли в дом, я помог ей снять кацавейку.
– Молоко будешь?
– Да! – она взяла крынку и наполнила стакан на кухне. – Тебе?
– Я уже пил. Пошли мыться? Павлик уже раза три прибегал.
Раздался стук в дверь – Павлик, легок на помине!
– Все! Проветривай! Идем!
Встретив нас у бани, Павел вернулся метров на сто и присел на завалинке, положив ППШ на колени.
Женька в буденовке выглядела очень импозантно, хотя при свете плошки и двух коптилок мало чего разглядишь. Пар был сухой, остро пахло дубовым веником и каким-то настоем трав. Несколько раз выскакивали и падали в свежевыпавший снег. Напарились от души. Очень кстати пришелся холодный квас, который стоял на выходе в снегу. Увидев, что мы вышли с вещами, подошел Павлик и помог донести все до домика.