Отброшенный в угол, Монтегю уронил свой пистолет, дёрнулся было нагнуться и подхватить оружие, но замер под дулом суховского пуффера.

— Только дёрнись, сука, — сказал ему Сухов, кривя губы в самой зловещей из своих улыбок, — похоронят одноглазым!

Лорд медленно откинулся на сиденье.

— Я не понимать, — заговорил он, коверкая язык. — Что есть происходить?

— Ты есть подлец, — крикнул ему Яр, — которого мы поймать![34]

Карета замерла, обе её дверцы распахнулись. В одну заглянул Пончик с очень зверским выражением лица, поигрывая длинноствольным пистолетом, в другую просунулся Виктор. Акимов не слишком понимал, что, собственно, происходит, но действовал по правилам игры — направил свой мушкетон[35] на лорда.

— Яр, — громко спросил Олег, — как ты там?

— П-повязал, — откликнулся Быков. — Блин, худой, а жилистый… Лежать, зараза!

Сухов хотел было дать ЦУ, чтобы говорили только по-русски, но друзья и без него сообразили, что к чему.

— На запятки обоих, и худого, и толстого. Прикрутить и укрыть пледом, чтоб не отсвечивали. Яр, будь другом, спеленай моего.

— Эт можно!

— Я есть лорд! — запротестовал Монтегю.

— А мне наплевать, что ты такое, — медленно проговорил Сухов. — Будешь выёживаться — узнаешь, почему свинец вреден для здоровья.

— Как вы смеете… — процедил Уолтер, но не договорил — Олег съездил ему кулаком в скулу, так что английского аристократа отбросило на стенку, обитую зелёным бархатом.

— Сиди и не рыпайся!

В открытое окошко просунулся Шурик.

— Оба на запятках, — доложил он. — Мычат.

— Давайте тогда вы с Яриком поработаете кучерами, а Виктор с лошадьми побудет. Потом поменяемся.

— Ладно. То есть слушаюсь! Угу…

После минутной возни Быков окликнул Олега:

— Ну что? Едем?

— Трогай!

— Н-но-о!

— Они, наверное, по-нашему не понимают, — донёсся голос Александра.

— Ну не стегать же их, как тот придурок!

— Ну да…

Сухов устроился поудобнее на подушках и положил пистолет на колени.

— Продолжим наш разговор, — сказал он.

— Я не понимаю… — начал было лорд, но вовремя заткнулся.

Олег сказал насмешливо:

— Видишь, понял-таки. Ну давайте, рассказывайте, сударь.

— Что?

— Всё. Нужно же мне знать, в какое дерьмо я вляпался.

Монтегю задумался совсем ненадолго, в глазах его мелькнула усмешка, но губы оставались сжаты.

— Извольте! — сказал он. — Я всего лишь курьер, и не более того. Из Фландрии проехался в Лотарингию, из Нанси[36] следую в Париж. Желаете схватить истинного виновника смуты? Вряд ли вам это удастся, ибо у истоков нынешнего заговора сама герцогиня де Шеврез, а ваш король вовсе не зря прозвал эту вздорную бабёнку дьяволом!

— Вот как? — задрал бровь Сухов. — Знаете что, милорд… В этих краях я не был очень и очень давно, а посему введите меня в курс дела. Кстати, сие и в ваших, и в моих интересах — я испытываю отвращение к пыткам. Что это за герцогиня такая, задирающая самого короля?

— Прожженная интриганка! — ухмыльнулся Монтегю. — Мари Эме де Роган-Монбазон — так её зовут. Ей двадцать семь, многие находят Мари хорошенькой. Я познакомился с нею в Англии, на свадьбе Карла I и Генриетты-Марии Французской, и разгадал несложную натуру герцогини.