Редут Сен-Мишель, который защищали мушкетёры, представлял собой укрепление в форме четырёхугольника, длиной шагов пятьдесят, с валом и рвом. Человек двадцать из роты маркиза де Монтале находились на редуте постоянно, одним своим присутствием лишая осаждённых надежды.

Первым Олега встретил корнет дю Пейре. Жан-Арман, убедившись, что Сухов не чей-то протеже, а добивается чести и славы своей головой и руками, как и он сам, испытал расположение к нему.

— Не отощал на королевской службе? — ухмыльнулся дю Пейре.

— Ещё нет, но подкрепиться не мешало бы.

— Тогда собирай своих, и двигаем. Луи посылал гонца — мясо уже готово!

— Мушкетёры! — бодрым голосом вскричал Олег. — Выходи строиться! Нас ждут не дождутся мясо, хлеб и сыр!

— А вино?! — послышался крайне озабоченный голос де Террида.

— И вино! — веско сказал Сухов.

Пока его подчинённые оживлённо копошились, готовясь сдать свой пост ночной смене, корнет поднялся к пушкарям, на орудиях которых Ришелье приказал выгравировать: «Ultima ratio Regis» — «Последний довод королей».

Отсюда до Ла-Рошели было не слишком далеко. Неожиданно на «прифронтовой полосе», отделявшей позиции королевских войск и городские стены, Олег заметил уныло бредущих людей — понурые женщины вели за руку детей, старики, опираясь на палки, тащились следом за ними.

— А это ещё кто? — подивился Сухов.

Один из канониров, одноглазый Жак-Номпар, жевавший табак, сплюнул тягучей жёлтой слюной и проговорил с выражением презрения в голосе:

— А это, ваша милость, ларошельцы слабых от голода и холода уберегают! Вытурили их из города, чтобы, значит, за стенами нашли себе и стол, и кров. А кому они нужны? Вон вчера на редуте Сен-Жерве стреляли, отбивали вылазку гугенотов, так заодно, наверное, с десяток положили этих слабаков! Такое вот, выходит, милосердие…

Олег только головой покачал.

— Ваше благородие! — послышался голос Пончика. — Кони осёдланы!

— Не понимаю, — пробормотал Сухов, — почему бы благородному дону не прибить нахального слугу.

Дождавшись лейтенанта де Лаверня с отрядом, Олег и Жан-Арман увели своих в тыл. Война войной, а обед — по расписанию.

После сытного, хотя и не слишком-то изысканного ужина мушкетёры разбрелись по бараку. Кто-то устраивался сыграть в кости, слуги мыли посуду, граф де Лон дежурил в этот день на конюшне, и было слышно, как лошади перетаптываются в денниках и фыркают нетерпеливо в ожидании скребка и доброй порции овса.

Сухов устроился под навесом, где запасали на зиму хворост и солому — дров нарубить было негде.

Вместе с Яром и бароном де Сен-Клер они чистили мушкеты и смазывали замки. Первая заповедь воина: можешь не мыться месяц и зарасти грязью, но оружие изволь держать в чистоте и образцовом порядке, ибо только исправное и ухоженное ружьё может спасти тебе жизнь.

Олегов мушкет был с батарейным замком оружейника де Бурже. Спасибо мэтру — он сделал спусковой крючок таким, каким его привык видеть Сухов, то есть перемещающимся вертикально, а не горизонтально, как на том же мушкете у Быкова.

И приклад тут удобнее, и шейка ложи вытянута, легко охватывается рукой.