— Я? Рыбак. Рыбу я ловлю. — Евгений Петрович с широким размахом изобразил, как подсекает и вытягивает из воды крупную рыбину.

— Это вы сейчас какого кита поймали? — Федор отодвинулся, чтобы не получить по лицу рыбьим хвостом.

— Нет, — покачал головой попутчик, — не кита. Так, карася.

— Все равно темните, — выдохнул Федор. — Что я, рыбаков по телевизору не видел? Не похожи вы на них.

Евгений Петрович наклонился к нему через стол, обдав коньячным духом.

— Достоверно известно, во время Гражданской из тамошних гор вывозили золото для Советов.

Федор, не сводя глаз с попутчика, нашарил рукой лимон и с хрустом откусил. Медленно прожевал, не поморщившись, положил лимон обратно и спросил с профессиональным интересом:

— Факты?

Евгений Петрович откинулся на спинку дивана и со скучной бесстрастностью английского джентльмена задал встречный вопрос:

— Вы, конечно же, не слышали о Золотой Орде? Да и где вам было слышать об этом.

— Имбецилом меня считаете? — обиделся Федор. — Ее в школе, между прочим, проходят.

— Нет, милый мой, эту Золотую Орду ни в школе, ни в аспирантуре не проходят. О ней вообще никто до сих пор не знает, кроме… кроме немногих.

— А вы, значит, немногий? — иронично спросил Федор. — Поймали золотую рыбку, и она открыла вам страшный секрет?

— Вообразите себе, примерно так и было, — добродушно ответил Евгений Петрович.

— Расскажите, — попросил Федор, глядя по-детски чистыми и доверчивыми глазами.

Но попутчик не торопился утолять его любопытство.

— Что это мы сидим тут, как раки-отшельники, — сказал он, оглядев убранство стола. — Предлагаю выйти в свет, позавтракать как подобает приличным людям. Согласны?

Федор охотно поддержал предложение и даже сделал движение к двери, но Евгений Петрович саркастически осведомился:

— Куда вы, юноша, в таком виде? Кто вас учил манерам? Повяжите хоть галстук.

Федора манерам никто и никогда не учил, он привык заходить в рестораны и прочие кабаки по-простому, в чем был, не смущаясь и линялыми джинсами, галстуки же не переносил вовсе. Но перед попутчиком, который был явно не так прост, как воображалось с первого взгляда, ему хотелось выглядеть серьезнее.

— Знаете, Евгений Петрович, скажу вам честно, — он приложил руку к сердцу, — светская жизнь меня так утомила, что я решил бежать от нее на край земли. И представьте, не взял с собой ни одного галстука, не говоря уже о фраке или смокинге.

— В таком случае, — ответил попутчик, облачаясь в светлую пиджачную пару, — мне придется выдавать вас за племянника из провинции. Не думаете же вы, что по вашей милости я должен оставаться без внимания прекрасных дам?

— Вы полагаете, в этом поезде обретаются прекрасные дамы? — с сомнением спросил Федор. — Разве какие-нибудь декабристки, преданно следующие за своими мужьями в захолустные гарнизоны.

— Не нужно так мрачно смотреть на вещи, Федор Михалыч, пока еще не Достоевский, — в приподнятом настроении молвил попутчик, критично разглядывая себя в зеркале. — Гм… Как же портит меня эта проклятая борода.

— Сбрейте, — предложил Федор, и тут ему на ум пришло новое соображение. — Или она нужна для маскировки? Кто вы, Евгений Петрович?