Она радостно улыбалась, видя, как ее семья, так помогшая ей, тоже с удовольствием смотрит на плоды своих трудов. Ее муж полагал, что все надо поручить слугам. Он предложил ей и свою помощь, все еще не веря в способности семьи Трэнсомов. Но стоило ей только намекнуть за ленчем, как они загорелись этой мыслью. Половина из них тут же отправилась в лес за еловыми ветками, несмотря на то что метель едва кончилась. Тетя Берил и тетя Рут полезли на чердак, чтобы поискать, что там еще осталось от игрушек, хотя утверждали, что почти ничего уже нет. Лорд Созерби вызвался поехать в деревню за лентами. Мюриель, Мейбл и Джордж решили составить ему компанию.

Все с энтузиазмом готовили зал для праздника. До того как начнут съезжаться гости, осталось не более часа, а надо было еще переодеться и привести себя в порядок.

– Итак, Элли, – воскликнул дядя Сэм, отвесив Элинор галантный поклон, – что ты скажешь, если я приглашу тебя на вальс?

Элинор с игривым видом стала обмахиваться веером.

– Но, дядюшка, у меня все танцы обещаны. Моя карточка вся исписана. Мне очень жаль, – жеманничая, ответила Элинор.

Она рассмеялась, и дядюшка дружески обнял племянницу за плечи.

– Ты счастлива, Элли? – спросил он.

Она кивнула. Ее муж и мистер Бедкомб держали высокую лестницу, на самой верхушке которой стоял, опасно балансируя, сэр Альберт и прикреплял к люстре рождественские игрушки. Все трое сняли свои сюртуки. Элинор подумала, что этим молодым людям впервые доводится заниматься таким делом.

– Он хороший человек, Элли, – сказал дядя Сэм племяннице. – Твой отец сделал неплохой выбор. Хотя я думаю, моя девочка, ты тоже в этом поучаствовала. Ты его любишь, скажи?

Элинор опять кивнула. Да, она его любила. Элинор поняла это сознательно и по-настоящему вчера ночью, когда проснулась оттого, что он занимался с ней любовью, и почувствовала, что отвечает ему. Возможно даже, она первая начала это. У нее было такое чувство, будто так и вышло. Впрочем, какая разница. Главное, они любили друг друга. Это был акт супружеской близости, союз двух тел. Но и что-то большее. Что-то, чего она так страстно ждала и хотела, но до вчерашней ночи еще не понимала своих желаний.

Они любили друг друга. Иначе и нельзя назвать то, что произошло прошлой ночью. Физически это была страсть, и настоящая, потому что он взял ее без грубости и боли и ввел в мир приятных наслаждений и покоя, о которых она не ведала. Эмоционально же их союз был… О, у нее просто не хватит слов, чтобы описать все, что она чувствовала.

Но сегодня снова появились какие-то неуверенность и натянутость. Она проснулась, когда он снял ее с себя и положил рядом на постели. Он не промолвил ни слова при этом, хотя видел ее открытые глаза и знал, что она не спит. Он просто встал с постели, а затем повернулся и заботливо поправил одеяло, укутав ее до подбородка, и лишь на мгновение посмотрел ей в глаза. Но сегодня они дружелюбно переглядывались и обменивались словами. Между ними не было привычной холодности. Но не более.

Ничто не напоминало о том, какими страстными и нежными любовниками они стали в эту ночь. Не просто муж и жена в привычной супружеской близости. Или ей все это причудилось? Возможно, муж не разделяет этих ее ощущений?