Наконец, когда красноречие оборотня иссякло, Альт обратился уже ко мне:

— И что же у вас за заманчивое предложение, лесса Рейнара? — Глаза собеседника смеялись, словно он уже предполагал, каков будет мой возможный ответ.

— Фиктивный брак. — Я не стала закладывать великосветские круги словесных оборотов, а перешла сразу к сути.

— Фиктивный? — Альт выглядел слегка удивленным. — Признаться, мне чаще приходилось слышать об истинном. И не от юных девушек, а из матушкиных уст.

Эта случайно оброненная фраза заставила меня по-новому взглянуть на собеседника: а он не так прост, как кажется на первый взгляд. Хотя если учесть, что Альт скорее всего кровей благородных и, очевидно (один лишь платочек из тонкого батиста с монограммой, небрежно торчавший из кармана камзола чего стоит!), далеко не бедняк, то логично предположить, что бракозаводные планы на его особу начали строиться чуть ли не с пеленок.

Я бросила выразительный взгляд на его запястье, где, как выяснилось в одной из задушевных бесед с крысявкой на дирижабле, должны красоваться брачные кандалы — парные браслеты мужа и жены.

— Судя по всему, речами и посулами на этот «истинный» матушке соблазнить не удалось? — усмехнулась я.

— Ну не то чтобы совсем, — протянул Альт, — но если я поступлю в академию, то вопрос о моей женитьбе будет временно закрыт. Так что причин, по которым я стремлюсь сюда попасть, у меня несколько.

— И какая же основная? — задала я вопрос тем тоном, в котором было поровну отмерено беспечности и любопытства. Вот только деловых ноток забыла добавить. Ан нет, не забыла. Специально.

Но от собеседника все же не укрылся подтекст вопроса: честная сделка предполагает честную игру. И от того, насколько Альт будет со мной откровенен, зависит, удастся ли нам договориться.

— Как ни банально это звучит, но я хочу стать боевым магом.

— А родительница против? — Кажется, я начала улавливать суть проблемы.

У нас вон многие мамочки спешили дать взятку кто призывной комиссии, кто врачам, лишь бы дитятко не подвергалось опасности. Осудить я их за это не могла, не будешь же винить мартовского кота за то, что он орет под окнами по весне? У него — инстинкт. Вот и у родительниц тоже есть инстинкт — материнский: оберегать и сохранять свое чадо. При этом не имеет значения, что дитятя уже выше отца на голову. Мать всегда останется матерью, и по вечерам, заходя в комнату сына, будет стараться укрыть его одеялом получше. И не важно, что при этом она раскрывает его жену.

А представить, что сынуля сам решил в боевики топать? Так там же убить могут: умертвив какое решит подзакусить или соседи все же переплывут горы, перелезут через моря, пролетят над болотами, откопаются из снегов и нападут. Тогда что? На передовую?

Но, как оказалось, я мыслила все же стереотипами своего мира.

— Лесса Вердэн, может, и не была бы против, если бы имелись еще наследники по мужской линии… А мой старший брат… — тут он замялся, подбирая слова, — в силу некоторых причин навряд ли сможет подарить матушке внука. Оттого вопросы моей безопасности и женитьбы для нее первичны. — Альт все больше краснел, то ли от стыда за подробности, то ли от злости, что приходится обсуждать столь личные темы с практически посторонней девицей.