— Пресвятая Мария, Матерь Божья! — взорвался Владимир. — Что такого я сказал?! Объясни! Все, о чем попросил, — отнести ей новую одежду и передать приглашение барина на ужин. Но ты смотришь на меня так, словно я предложил ее убить!

Маруся опустила глаза, но губы были по-прежнему упрямо поджаты, а нож с силой стучал по доске, превращая в лохмотья листочки шпината.

— Почему ты вообще о чем-то просишь меня? Сам ведь сказал, что князь поручил ее тебе. И если я — твоя жена, это еще не значит, что собираюсь делить с тобой эту ответственность.

— Маруся…

— Нет! Я не буду ничего делать, и даже не подходи ко мне! Довольно бедняжка настрадалась.

— Бедняжка?! Да эта бедняжка рычит, словно волчица!

— Ах вот оно что! Боишься подступиться к ней, после того что наделал!

Владимир тяжело уселся на противоположном конце стола, подальше от жены, и разъяренно уставился ей в спину. Плечи Маруси подозрительно вздрагивали. Двое поварят, чистивших картофель в углу, изо всех сил притворялись, что неожиданно лишились слуха. Здесь не место спорить с женой! К вечеру каждый на корабле будет знать все подробности.

— Но как может моя просьба рассердить ее? Князь оказал ей такую честь! — тихо запротестовал Владимир.

— Чушь! Сам знаешь, что она не примет ни его подарка, ни приглашения! Однако приходится выполнять приказ, не так ли? Ну так вот, не стану я причинять несчастной еще больше боли! — брезгливо бросила Маруся. — Я и без того достаточно натворила.

Владимир широко раскрыл глаза, наконец сообразив, что превратило жену в сварливую ведьму.

— Просто поверить не могу! Неужели из-за такой чепухи ты чувствуешь себя виноватой?!

Маруся подняла голову. Неприязненное выражение мгновенно исчезло, вытесненное робкой улыбкой.

— Я действительно всему причиной. Не предложи я, чтобы ты одурманил ее…

— Не будь дурой, женщина! Я тоже слышал, как хвастается Булавин своим снадобьем, и пошел бы к нему даже без твоего предложения.

— Но это ничего не изменит, Владимир! Я оказалась такой бессердечной! Совершенно не подумала о ее чувствах. Она ничего не значила для меня… еще одна из бесчисленных безымянных женщин, которыми он ублажает себя между своими куда более громкими победами! Даже встретив ее и поняв, как сильно она отличается от других, я, стыдно сказать, думала лишь о том, как получше угодить барину.

— Это твой долг.

— Знаю! — рявкнула жена. — Но это ничего не меняет. Она была девушкой, муженек!

— И что из того?

— Что? Она не хотела ложиться с ним, вот в чем дело! Неужели ты взял бы меня против воли? Нет, наверняка ты уважал бы мои желания. Но никому в голову не пришло прислушаться к ней, а ты просто утащил ее, бросил в карету и привез в чужой дом! Это ужасно!

— Он не принуждал ее, Маруся, — покачал головой Владимир.

— Ему и не пришлось! Об этом позаботилось зелье, зелье, которое мы ей дали.

— Но она не оплакивает свою потерю, — нахмурился Владимир, — наоборот, только и знает, что рычит на всех и отдает приказания. Кроме того, ты забываешь, что барин щедро вознаградит ее. Она вернется в Англию богатой женщиной.