— Что ты наделала, Надька? — потребовал он ответа.

Но девушка только расхохоталась в ответ и, вырвав руку, покачивая бедрами, удалилась в свой угол кухни. Родион немедленно нагнулся, чтобы помочь Кэтрин собрать мусор в миску. Она ничего не сказала, пока работа не была окончена, и лишь после этого без обиняков спросила:

— Родион, барин вернулся?

— Да, — пробормотал тот, не поднимая головы. Прошло несколько минут, прежде чем Кэтрин снова заговорила:

— И он знает, где меня найти?

— Да.

И только тогда Родион взглянул ей в глаза, немедленно пожалев об этом: никогда еще он не видел столь неприкрытой обнаженной боли. Даже порка не сломила ее, и всего лишь несколько слов этой подлой Надьки сделали свое черное дело.

— Простите, барышня, — выдохнул Родион. Но девушка, казалось, не слышала. Молча повесив голову, она принялась механически шаркать веником. Родион встал и огляделся, но у каждого почему-то нашлось срочное и неотложное дело, и никто даже не смотрел на него, если не считать злорадно ухмылявшейся Надежды. Родион повернулся и вышел из кухни.

Кэтрин продолжала скрести по одному месту снова и снова. В какое бешенство пришла бы Соня, узнав, насколько благотворно действует на англичанку тяжелый труд. Конечно, Кэтрин рассердилась, когда ей под угрозой наказания приказали отправляться на кухню, но тут же сообразила, что Соня рада будет воспользоваться ее сопротивлением, и отказалась доставить ей это удовольствие. Она будет без единой жалобы мыть эти проклятые полы, даже если придется так и умереть на кухне.

Но вместо того чтобы еще больше растравить боль в спине, постоянные упражнения сильно облегчили ее состояние, и опухоль немного спала. Остались лишь синяки, да и те скоро исчезнут. Вчера, после целого дня неустанной работы, Кэтрин казалось, что она едва доползет до постели, но на деле вышло так, что она просто чувствовала себя усталой и немного стерла ладони. Более того, двигаться стало гораздо легче. Если не касаться спины, можно вообще забыть об избиении.

Слезы, вот уже несколько минут собиравшиеся в ее глазах, наконец хлынули через край.

Ну вот, идиотка, ты все стараешься отвлечься. Когда ты плакала в последний раз, не испытывая сильной боли? У тебя ничего не болит, дурочка несчастная! Прекрати немедленно! Ты с самого начала знала, что ему все равно! Не забудь, он уехал, не сказав ни слова, не позаботившись о твоей безопасности Стоило все объяснить тете, и она бы пальцем не посмела меня тронуть.

О Боже, сердце разрывалось так, что было больно дышать, а в горле стоял ком. Как он мог взять и оставить ее здесь? И даже не собирается зайти и посмотреть, жива ли она после зверского избиения. Он действительно все забыл. И от этого становилось все больнее.

Дмитрий провел здесь ночь, лег спать, зная, что тетка обрекла Кэтрин на рабство в кухне, и ничего не предпринял. Ни единого извинения. Никакого раскаяния. И теперь Дмитрий собирается уехать. Или собирается таким образом занять Кэтрин, пока будет в отъезде? Подонок!

А ты влюбилась в него, презренная дура, хотя знала, какой это идиотизм с твоей стороны! Ну что ж, получила все, что заслужила. Ты всегда знала, что любовь — чувство, присущее лишь безумцам, и все случившееся лишь доказывает это.