Главное, я совершенно не представляла, как ее успокоить. В голову полезли мамины упреки. Все-то у меня не как у людей. И даже детей нет. А если б и были, бедным крошкам пришлось бы все время сидеть одним, потому что их мамочка, видите ли, занята только своей карьерой. "Лучше бы тебе родиться мужчиной, – сказала мама во время очередного переливания из пустого в порожнее. – Вот состаришься – воды некому будет подать, попомни мое слово".

Когда мне бывало скверно, я представляла себя старой и усохшей, тщетно молящей о стакане воды.

Не придумав ничего лучшего, я налила Люси бокал вина, хотя и не была уверена, что поступаю правильно.

Я отвела девочку в спальню, легла с ней в постель, и мы пили вино вместе. Люси устроила настоящий допрос. "Почему одни люди делают больно другим? Это для них вроде игры? Ну, я имею в виду, тот дядя убивает для развлечения? Как в кино? Но там все понарошку. Может быть, он не понимает, что им больно?"

– Просто некоторые люди злы от природы. – Я тщательно подбирала слова. – Ты же знаешь, что бывают злые собаки, они кусаются просто так. С людьми то же самое. Они злые, и их уже не исправишь.

– Может, это оттого, что их обижали?

– Бывает и так, хотя не всегда. Иногда люди рождаются злыми. И потом, не все, кого обижают, становятся плохими. У человека всегда есть выбор. И если человек злой, значит, он сам решил, что будет злым. Такова жизнь, и с этим ничего не поделаешь.

– Гитлер был злой, – прошептала Люси, сделав большой глоток.

Я погладила ее по голове.

Люси уже засыпала, но продолжала развивать мысль:

– Джимми Грум тоже злой. Он живет на нашей улице. Он стреляет в птичек из ружья, таскает яйца из гнезд и разбивает их об асфальт. Ему нравится смотреть, как умирают птенчики. Ненавижу его! Ненавижу Джимми Грума! Один раз он ехал на велосипеде, а я бросила в него камнем и попала. Как он взвыл! Только он не знал, что это я, потому что я пряталась за кустом.

Я потягивала вино и гладила Люси по голове.

– Ведь Бог не допустит, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое?

– Конечно, нет, милая. Даже не сомневайся.

– Тетя Кей, а если я попрошу Бога позаботиться о тебе. Он позаботится?

– Он обо всех нас заботится, малышка. – Хм, как-то неубедительно это прозвучало...

Люси нахмурилась – наверное, не поверила.

– Тетя Кей, ты ведь ничего не боишься, правда?

– Все чего-нибудь да боятся, Люси. – Я не могла сдержать улыбки. – Но я в полной безопасности. Со мной ничего не случится.

Уже засыпая, Люси пробормотала:

– Тетя Кей, как бы мне хотелось всегда жить у тебя. Тогда бы я стала как ты.

Люси заснула два часа назад. Мне не спалось. Я смотрела в книгу, а видела известно что. Зазвонил телефон.

У меня уже выработался условный рефлекс, как у собаки Павлова. Я мгновенно схватила трубку. Мне казалось, что сейчас я услышу голос Марино, что этот кошмар будет повторяться до скончания века, что прошедшая суббота станет Днем сурка.

– Алло!

А в ответ – тишина.

– Алло!

В трубке играла приглушенная, точно из-под земли сочащаяся музыка – такая обычно служит фоном для фильмов ужасов. Интересно, что это за ужастик показывают с утра пораньше?