– Не вопрос, – равнодушно сказал Марино. – Поедемте со мной. Сначала к Петерсену, потом в диспетчерскую.

Петерсена не было дома. Марино оставил свою визитку под медным дверным молотком у него на крыльце.

– Вряд ли Петерсен мне перезвонит, – буркнул сержант, забираясь обратно в машину.

– А почему вы так думаете?

– Да я позавчера приезжал, так он меня и на порог не пустил. Столбом стоял в дверях. Снизошел до того, чтоб понюхать комбинезон, а потом велел мне убираться к чертям, дверь захлопнул перед носом, сказал, что будет говорить со своим адвокатом, потому что детектор лжи подтвердил его невиновность, а я его якобы терроризировал.

– А разве вы его не терроризировали? – съязвила я.

Марино одарил меня красноречивым взглядом и едва заметно улыбнулся.

Мы выехали из западного округа и теперь направлялись в центр города.

– Вот вы говорите, тест на ионы выявил буру. – Марино сменил тему. – Значит, вы отмели версию с театральным гримом?

– В гриме бура не содержится, – ответила я. – Под лазером светились румяна под названием "Золотистый загар". Но в них нет буры. Кроме того, весьма вероятно, что Петерсен оставил отпечатки на теле своей жены, когда прикасался к ней, еще как следует не смыв этот самый "Золотистый загар" с рук.

– А как же быть с "блестками" на ноже?

– Их недостаточно, чтобы провести полноценное исследование. Только я не думаю, что это грим.

– Откуда такая уверенность?

– Это не порошок, не гранулы. У "Золотистого загара" кремовая основа. Помните, вы принесли в лабораторию большую белую банку с темно-розовым кремом?

Марино кивнул.

– Это и был "Золотистый загар". Да, в его состав входит вещество, за счет которого он светится под лучом лазера. Однако эти румяна ведут себя не так, как борное мыло. От румян остаются точечные следы с высокой концентрацией "блесток", и только на тех местах, к которым прикасается человек с румянами на пальцах. От борного же мыла "блестки" летят во все стороны.

– Значит, на ключицах Лори Петерсен все-таки были румяна.

– Да. И на отпечатках пальцев Мэтта Петерсена тоже. Там "блестки" находятся строго вокруг самих чернильных отпечатков, и нигде больше. А "блестки" на ноже Петерсена совсем не такие. Они словно распылены – точно так же как на телах жертв.

– Вы имеете в виду, что если бы Петерсен руками в гриме взялся за нож, отпечатки с "блестками" были бы совсем не такие?

– Именно.

– А что вы скажете о "блестках" на телах, удавках и прочем?

– На запястьях Лори концентрация "блесток" была достаточной, чтобы сделать однозначный вывод – это бура.

Марино поднял на меня свои блестящие глазки.

– Стало быть, мы имеем дело с двумя видами "блесток"?

– Совершенно верно.

– Гм...

Как и большинство государственных зданий в Ричмонде, полицейское управление было покрыто штукатуркой унылого "бетонного" цвета – в тон тротуарам. Эту блеклую громадину оживляли только разноцветные флаги – штата Виргиния и звездно-полосатый, – трепетавшие на фоне лазурного неба. Марино заехал на стоянку и втиснулся между неприметными полицейскими автомобилями.

Мы вошли в вестибюль и миновали застекленную доску объявлений. Полицейские в темно-синей форме при виде Марино расплывались в улыбке, а мне говорили: "Привет, док!" Я украдкой оглядела себя и успокоилась, убедившись, что не выскочила из офиса прямо в халате. А то со мной частенько случались подобные эксцессы, и тогда я чувствовала себя будто в пижаме.