Эти слова звучат из её уст столь неожиданно, что зал не сразу врубается в смысл. Но пару секунд спустя люди начинают вставать с мест. Постепенно поднимаются все, в зале воцаряется тишина. Мы же снова акцентируемся на мужчине из эпизода 1.66. Он стоит наравне с другими, вот только персонально у него сейчас натурально мученическое выражение лица.
А на расположенном на сцене гигантском экране-мониторе внезапно яркой вспышкой появляется улыбающееся лицо Пруденс. Увидев его, Митя и Элеонора цепенеют.
1.72. ПРАГА. АППАРАТНАЯ. ИНТ. ВЕЧЕР.
РЕЖИССЁР (Задумчиво.)
Всё-таки мой папаша был прав, когда говорил, что русские — они немного блаженные. Не от мира сего.
ОПЕРАТОР
Почему?
РЕЖИССЁР
Даже на этой ярмарке тщеславия они плачут искренне. По-настоящему… Дай лица крупнее! Ещё! Больше!
Оператор «надвигает» камеру, и на одном из мониторов мы видим крупный план — у Мити и у Эли в глазах стоят слёзы.
ГОЛОС МИТИ (ЗК)
Позднее я поинтересовался у Элеоноры: готовила ли она речь заранее? По её словам, всё тогда вышло исключительно спонтанно. Чистой воды экспромт. И он же — попадание в десятку. На следующий день все ведущие мировые каналы показали сюжет о том, как русская журналистка поднимает полуторатысячный зал в память о погибшей американской коллеге.
1.73. ПРАГА. ЗАЛ ПРИЁМОВ. ФУРШЕТ. ИНТ. ВЕЧЕР.
Зал, арендованный для фуршета. Множество нарядных женщин, мужчин. Люди фланируют, выпивают, закусывают, раскланиваются. Всё вокруг — мельтешит, гомонит. Откуда-то льётся живая музыка.
Митя и Элеонора стоят за одним из круглых столиков, на котором сейчас два бокала шампанского, сумочка Эли, а по центру — приз-статуэтка (им вручили одну на двоих). Мимо проходит некий поддатенький журналист-иностранец, узнав наших героев, приветственно вскидывает кулачок, говорит что-то типа «О! Русские! Вы — супер!» Митя в ответ: «Спасибо, дружище! Мы тебя тоже любим!» Журналист идёт дальше, а Элеонора берёт свой бокал.
ЭЛЯ (Улыбнувшись.)
Ну что, выпьем за нас? Суперских?
МИТЯ (С интонацией Мымры.)
Прекрасный тост!
Чокаются, выпивают. Митя смотрит на статуэтку.
МИТЯ
Интересно, за сколько её можно загнать?
ЭЛЯ
Размечтался! По возвращении велено сдать её в «комнату славы».
МИТЯ
Понятно. Понты дороже денег… Если честно, я рассчитывал, что к этой штуковине будет прилагаться чек.
ЭЛЯ
Премия называется Honest journalism. А разве в наше время бывает честная, и чтоб за деньги?
МИТЯ
Хм… Я как-то об этом не…
Митя не успевает докончить фразу, поскольку к их столику подходит тот самый мужчина, который пристально наблюдал за ними в ходе церемонии награждения (далее их беседа ведётся на английском).
МАЙКЛ
Добрый вечер. Извините, я не помешаю?
ЭЛЯ (Улыбается.)
Добрый. Нет-нет, слушаем вас.
Митя молчит, вопросительно смотрит на подошедшего.
МАЙКЛ (С болью.)
Я бы хотел поговорить с вами о Пруденс.
ЭЛЯ (Встрепенувшись.)
Вы тоже знали Дэнс? Вы журналист?
МАЙКЛ (Кивает.)
Знал. Но я не журналист. Боюсь, это вас немного шокирует, но я — сотрудник ЦРУ.
МИТЯ (Обалдело.)
Оп-па! Хм… Лично я по вопросам вербовки принимаю только по утрам и только с похмелья.
ЭЛЯ