Я была наивной. Даже наивнее, чем раньше. Скольким иллюзиям ещё предстояло разрушиться и разлететься! Где-то в глубине души я понимала, что никаике проблемы не исчезли, наверно даже некоторые появились, но предпочитала об этом не думать. Потому что в тот момент всё было просто ОХУЕННО.

- Охуенно! - сказала я вслух. Макс повернулся и с удивлением уставился на меня. Он уже давно не спал.

- Что?

- Что слышал, - ответила я и озорно толкнула Максима в плечо.

- Ты так не сквернословила, когда мы познакомились.

- Я так не сквернословила, с тех пор, как родилась.

- А что поменялось?

- А ты не помнишь? - Я подмигнула ему.

- Я-то помню. Но не особо понимаю, как вчерашний секс может быть причиной твоего сегодняшнего сквернословия.

- Вчерашний секс? Ты хотел сказать, вчерашняя ебля?

Макс рассмеялся.

- Ну, не надо строить из себя такого интеллигента, - сказала я. - Ты же кобель. Я вчера видела.

- А знаешь, вообще меня заводит, когда ты материшься. У тебя это изысканно выходит.

В ответ я выругалась.

- Я серьёзно, - сказал Макс. - Очень мило. Мало кто из девушек умеет изысканно материться.

Я отсосала Максу, теперь вкус его спермы мне даже нравился. На вагинальный секс я не решилась - между ног всё горело, на анальный - тоже, мне с головой хватило вчерашнего.

Мы выпили чаю, посмотрели кино, просидели дома до вечера.

Около пяти вечера я засобиралась домой. В семь должны были вернуться родители, и мне ещё нужно было прибрать в квартире. Макс хотел меня проводить, но я отказалась. Перед тем, как я пошла, Макс взял меня за плечи, серьёзно посмотрел мне в глаза и сказал:

- Катя, ты понимаешь, что о том, что у нас было, тебе нельзя говорить никому? Для меня это очень серьёзно, я бы хотел продолжить с тобой общение. Ты же понимаешь, что если кто-то узнает, то всё может закончиться очень печально? Никому не рассказывай, даже подругам, договорились?

- Никому - не получится. Одной подруге можно?

- Катя!

- Макс, у меня есть одна хорошая подруга. Мы с ней даже лизали друг другу. Если я ей не расскажу - будет нечестно.

- Эх, Катя. Ты меня погубишь.

- Нет, Максик, не погублю, - я поцеловала его и побежала по ступенькам.

Возле моего подъезда на скамейке сидели бабушки-соседки. Я поздоровалась и не поняла, почему они на меня так подозрительно смотрят, но потом вспомнила, как я одета: сарафанчик едва прикрывал попку, соски просвещались через ткань, выкат на сарафанчике - больше, чем норма, обувь на высокой платформе. В общем выгляжу - как чистая шлюха. Они меня такой никогда не видели, я всегда одевалась скромно (поскромнее, чем тогда). Мне даже забавно стало. Ну вот, теперь я взрослая, снова подумала я.

Я зашла в квартиру, покупалась. Переоделась, прибрала во всех комнатах, вымыла посуду. В семь ровно пришли родители с братиком - довольные, смеющиеся. Привезли кучу гостинцев от бабушки. Папа с порога принялся меня целовать, и мне почему-то показалось, что эти поцелуи не искренни. И вообще, вся их весёлось меня только злила. Единственный, кого я была рада видеть - это братик.

В тот же вече

р я поссорилась с обоими родителями из-за какой-то мелочи, и ушла гулять. В том же прикиде, в котором я была этой ночью. Вернулась поздно, пьяная. Папа встретил меня в прихожей, молча наблюдал как я разуваюсь. Молча проводил меня взглядом в мою комнату. Молча ушёл к себе.