Слушателям запрещается упоминать свои настоящие фамилии как в разговоре друг с другом, так и с кем бы то ни было из преподавателей: они должны обращаться друг к другу, называя присвоенные им вымышленные фамилии (Левченко стал называться Ливенко). Так же будут обращаться к ним преподаватели и администрация. Отношения между слушателями должны быть товарищескими, но соображения безопасности исключают тесную дружбу и обмен деталями личной биографии, адресами, фотографиями и так далее. Слушатели могут бывать в близлежащей деревне, но ходить туда в одиночку запрещается — только вдвоем, и задерживаться там не следует. Не разрешено также собираться за пределами школы на пикники, праздничные обеды и.т.д.

Когда начались спецкурсы, Левченко обнаружил, что он подготовлен лучше, чем большинство его товарищей. Сказалось то, что было им получено в ГРУ. Кроме того, в Комитетах защиты мира и солидарности с народами Азии и Африки он научился составлять доклады, писать статьи и готовить радиопередачи. Поэтому он не встретился с особыми трудностями при составлении образцов разведдонесений, которые строились по четким логическим правилам. Его неоднократные командировки за рубеж дали ему значительную практику в английском и японском, так что, в отличие от многих, он не нуждался в помощи со стороны преподавателей иностранных языков. Углубившись в теорию и практику разведывательной работы, он как бы шагнул с периферии в самую сердцевину реального мира шпионажа. Теперь он начал находить смысл и даже известное благородство в деятельности, которую раньше считал глупой, малозначительной и грязной.

Чтобы продемонстрировать слушателям необходимость тайной войны, преподаватели широко знакомили их с эпизодами из истории разведки, разъясняя далеко идущие последствия каждого такого эпизода. Левченко был прямо-таки потрясен впервые услышанной им здесь историей советского проникновения в тайны «Манхаттенского проекта». Таким кодовым названием американцы зашифровали разработку и производство первых атомных бомб. Хотя это предприятие являлось самым крупным по масштабам и самым сложным и дорогостоящим из всех, какие когда-либо затевались в области науки, техники и промышленности, американцам удалось полностью утаить его от немцев и от японцев. О том, что атомное оружие уже существует, ни те, ни другие не догадывались до того дня, когда под грибовидным облаком чудовищного взрыва рухнули стены Хиросимы. А между тем в СССР ученые благодаря советской разведывательной агентуре все время были в курсе американских исследований и разработок. Когда американцы взорвали в пустыне под Аламогордо свое первое атомное устройство, Советы, не проводя никаких подобных экспериментов, уже имели в распоряжении чертежи, позволившие им начать подготовку к производству собственных атомных бомб. Украденная у американцев информация дала возможность сократить срок создания советского атомного оружия на несколько лет. «Несколько лет! — подчеркнул преподаватель, — в течение которых в противном случае мы бы полностью зависели от милости Америки!» Левченко испытывал чувства восхищения и благодарности к тем, кто избавил свою родину — его Родину! — от такого опасного риска. Те же чувства охватили его, когда он услышал о деятельности Филби. Преподаватель лаконично сообщил, что Гарольд А. Р. (Ким) Филби находился в числе нескольких студентов Кембриджского университета, завербованных советской службой безопасности в 30-е годы. Личное обаяние, интеллект, аристократическое происхождение, а также необходимая советская опека позволили Филби сделать такую головокружительную карьеру в британской разведке, что некоторые его коллеги полагали: еще немного, и он станет ее главой. Во время второй мировой войны Филби и другие советские агенты в «Форейн офисе» отклонили предложение антигитлеровских элементов в Германии, добивавшихся заключения тайного союза с Англией. После войны Филби избавил своих советских друзей от чрезвычайных неприятностей, дав им возможность схватить полковника разведки, пытавшегося перебежать к англичанам (дело происходило в Турции). Назначенный на должность координатора деятельности английской и американской разведок в период когда ЦРУ было только сформировано, Филби, действуя на собственный страх и риск, «спас» Албанию, предупредив Советы об англо-американском плане свержения коммунистического правительства в этой стране. Преподаватели разведшколы многозначительно намекали, что еще не пришло время рассказать обо всех подвигах Филби и его агентурной группы, но что СССР «обязан ему очень, очень многим.