Потом Гнат и Саша проболтались о том, что однажды, еще после знакомства, я ушел в город четырехлетним ребенком, а через несколько дней вернулся выросшим на несколько лет. И отговорился тем, что, мол, моя раса растет не как люди, а по-особенному.

Последний гвоздь в крышку гроба моей конспирации забил не кто иной, как Тис, когда случайно в разговоре с Никоном назвал меня Нелом. Все бы ничего, но недалеко от них в тот момент находился Федот, который этот разговор услышал, запомнил и добросовестно передал Адаму.

И ведь самое паршивое то, что я даже ни о чем не догадывался. Они следили за мной, искали шанс, который меня раскроет. И нашли его в тот момент, когда стражники вошли в трущобы. Дети создали предпосылки для нападения, схватили стражников и отправили к Люку Адама, зная, что я нахожусь в его кабинете. Они заставили меня раскрыться, показать свою силу над плющом и признаться, что я тот, кто я есть.

Плохо.

Я опять расслабился, не проверил дом на наличие друидов, не подумал о том, что дети могут провернуть такую интригу. Что же, век живи, век учись.

Но наряду с раздражением от попадания в такую элементарную ловушку меня одновременно преследовало чувство удовлетворения и правильности происходящего, я был безумно рад и счастлив потому, что я вновь в кругу своей семьи. Да! Да! Да! Именно такие чувства появились у меня в тот момент, когда Сашка разбежалась и прыгнула мне на руки.

Только после долгой разлуки и вынужденного отдаления от ребят я понял, как по ним соскучился и как привязался. Я снова ощутил единение, чувство стаи, того, что меня прикроют. С Люком и его бандой такого единения не было. Я для них ценен, даже очень. Многим спасал жизни, они хорошо ко мне относятся, но все равно чувства локтя не появилось. Вот у Никона и Люка такое чувство по отношению друг к другу есть, а у меня с ними нет. Вероятно, это из-за того, что я пришлый, или из-за того, что я превращаюсь в непонятную хрень, которая способна вырвать сердце архимага и съесть его. Все же когда я был в детском теле и ни в кого не превращался, относились ко мне по-другому.

После разоблачения мы собрались старой доброй компанией и долго сидели у камина, кушали всякие вкусности, приготовленные Эльзой, болтали. Дети делились своими достижениями на ниве постижения магии, продажи овощей, новых методов добычи денег, показывали изменившийся дом, представляли новых членов нашей банды. Однако решили в целях конспирации и дальше называть меня Хантером. О том, кто я на самом деле, знали только особо приближенные, те, с кем я познакомился, попав в этот мир, ну и Адам, соответственно. Этот парень вообще постоянно меня радовал.

Особый разговор состоялся с дедом Димитрием. Когда далеко за полночь дети разошлись и уснули, он попросил меня остаться и составить ему компанию у камина.

Согласившись, я помог Адаму разнести детей по кроватям и вернулся к пожилому друиду.

Тот долго смотрел на меня своими выцветшими глазами, приглаживал бороду, о чем-то думал, а затем заговорил.

– Ты очень изменился, – сказал он, прокашлявшись, – я друид и понимаю жизнь очень хорошо. В природе нет таких существ и рас, которые растут скачками, детей ты, может, и ввел в заблуждение своими словами. А меня нет. Что с тобой произошло, Нел? Почему ты так изменился?