– Вообще-то я Маша.

Все смолкли, обернулись к Свете, а Дюха растерянно вымолвил:

– Ух, ты…

Светлана была счастлива – розыгрыш удался. Пусть слабость, пусть! Все равно она ходит сама, своими ногами, и уже не так важно, что они ровные, главное – здоровые!

– А давайте выпьем! – бухнула она. – Чаю!

Все засмеялись, стали рассаживаться за столом. Стульев на всех не хватило, и Андрей с Изей притащили из зала табуретки. Светка раскраснелась, глаза ее сияли – она цедила всем кипяток в кружки и чашки, а Маша щедро подливала заварки.

– Кому еще? Кому еще?

– А сахар где?

– Ты же с тортом! У тебя ничего не слипнется?

– Не-е, я закаленный!

– Ложечку дай!

– А ты пальцем…

– Ага! Чего б ты еще придумала!

– Изя! Дай вон тот подстаканник, а то у меня стакан горячий.

– Всем налили?

– Всем!

– И мне!

Света поднялась, почти не опираясь на стол, и подняла свою чашку с чаем. Она была торжественна… Я вздохнул.

– Я хочу выпить за нашего Мишу, – сказала девушка. – Если бы не он, я так бы и валялась, как сломанная кукла. За тебя, Мишенька!

Света вышла из-за стола, пробралась ко мне и поцеловала, мило краснея. Маша тотчас же последовала примеру сестры. Рита, сидевшая рядом со мной, чмокнула меня в левую щеку.

– И я! И я! – подскочила Инна. Обойдя Дюху, она подобралась ко мне со спины и дотянулась губами до правой щеки.

– Спасибо, девчонки, – улыбнулся я, боясь, что присущая мне сентиментальность даст о себе знать. В самом деле, я был тронут – сейчас текло время, когда девочки еще не мечтали стать путанами. Стояла пора искренности.

И тут опять звонок.

– Это, наверное, Альбинка! – обрадовалась Инна.

– Пошли открывать! – сказал я.

Мы промаршировали в прихожую, хихикая (наверное, чая перепили), и открыли дверь. На пороге стояли Аля Ефимова, Зина Тимофеева, Паха Почтарь и Жека Зенков.

– Я угадала, я угадала! – захлопала в ладоши Инна.

– Ой, здрасте! – заулыбалась Альбина.

– Вы нас не ждали, – радостно проговорила Зина, – а мы приперлись!

– Зиночка, не ждал, но рад! – честно признался я.

Гости повалили в дверь, но Зенкова я придержал.

– Жека, воды полно, заварка есть, но «девочки хочут немножечко кушать», как Циля Наумовна выражается. Будь другом, сбегай в гастроном!

– А-а…

– А как же! – последовал мой внятный ответ на невнятный вопрос. Я вытащил из кармана десятку и протянул Зенкову. – Купи пирожных, шоколадных и бисквитных, штук двадцать! Утащишь?

– Чтобы я, да не утащил пирожные? – хмыкнул Женька. – Может, чего поосновательней?

– Колбаски, если будет, и батон. В общем, сам смотри. Бери на все!

– Я мигом!

Вернувшись на кухню, я окунулся в радостный гвалт. Вот за это я и любил свой класс – дружные мы были.

«Дурак! Не были, а есть!» – поправился я тут же.

Зенков вернулся очень скоро, волоча целый ящик съестного – два кольца колбасы, два батона, пяток сырков, целую коробку пирожных, конфеты «Эльбрус» и батончики «Шоколадные», не познавшие привкус сои, и даже пачку чая – того самого, за нумером тридцать шесть.

– Представляешь? – сказал Жека, отпыхиваясь. – У них даже чай был! Видно, вечером выкинули, а никто и не знал!

– А чего не две взял?