— Вам нужно подготовиться к церемонии инициации, — напомнил ему Рутвейн. — Передайте бумаги мне. Сегодня вечером я их прочту.

Бессетт отодвинул свой стул со смешанными чувствами. Он не знал Брюссель достаточно хорошо, но подумал, что, возможно, время, проведенное вдали от Лондона, пойдет ему на пользу. В последнее время он страдал от обостренного чувства беспокойства и все чаще ощущал ностальгию по своей старой профессии. А по правде говоря, по своей прежней жизни.

Были другие времена, не так уж много лет назад, — до смерти его брата, которая все изменила, — когда Бессетт вынужден был зарабатывать себе на жизнь. Теперь же он редко занимался настоящим делом, жил доходами со своей земли и часто горькими плодами труда других людей. Хотя он знал о Братстве с детства — изучал его цели и принципы буквально на коленях своей бабушки, — до трагической смерти Элвина он полностью не посвящал себя его благородным целям.

Может быть, он уже и сам превратился в богатого, скучающего аристократа?

О Боже! Осознавать это было слишком неприятно.

Но чем бы ни было то, что мучило его, Сазерленд предлагал способ на время отвлечься от грустных мыслей, заняться делом. Назначение в Брюсселе предоставляло возможность принести пользу Братству — обществу — и хотя бы на какое-то время избавиться от кабальной роли лорда Бессетта. Шанс снова ненадолго стать старым Джеффом Арчардом.

Рутвейн взглянул на свои золотые часы.

— Боюсь, джентльмены, я должен вас покинуть, — сказал он. — Леди Аниша ждет меня домой к обеду.

— И мы не должны заставлять ждать твою сестру. — Бессетт положил руки на стол с видом человека, принявшего решение. — Итак, Дюпон, у нас есть ваши инструкции. Если у нас возникнут какие-нибудь вопросы, мы отправим в Париж человека, используя тот же пароль, что и сегодня.

— Тогда я прошу вас не тратить впустую время, — посоветовал Дюпон. — «Джоли Мэри» будет неделю стоять на якоре в гавани Рамсгейта. Я призываю вас как можно быстрее воспользоваться им.

— Конечно, конечно! — Сазерленд выдавил любезную улыбку. — Итак, джентльмены, боюсь, я вынужден вас покинуть. Мы скоро будем инициировать нового помощника, месье Дюпон. Если вы захотите остаться здесь на несколько дней, я могу одолжить вам рясу.

Но француз покачал головой и поднялся, чтобы уйти.

— Мерси, но сейчас я отправлюсь в Сент-Кэтрин, чтобы встретиться с другом, а оттуда в Гавр. — Затем он повернулся и снова протянул Бессетту свою огромную лапу. — Счастливого пути, лорд Бессетт, — добавил он. — И удачи.

— Спасибо, — спокойно ответил Джефф. Затем, поддавшись импульсу, он слегка приобнял его за плечи. — Идемте, Дюпон. Здешние улицы не самые безопасные. Я провожу вас до доков.

На что француз, продемонстрировав одну из своих беспощадных, уродливых улыбок, невозмутимо ответил:

— Благодарю вас, брат мой. Если вы думаете, что одного моего вида недостаточно, чтобы отпугнуть ваших английских разбойников…

Мария Витторио добралась до доков после наступления темноты в чудовищно старом дилижансе, на крыше которого могла бы разместиться целая половина батальона. Увы, у нее не было половины батальона для ее путешествия в преисподнюю Лондона; только лакей и кучер, почти такие же древние, как она. За столько лет вместе они, подобно старым ботинкам, стали изношенными и удобными, а синьора Витторио было известна подозрительностью к любым переменам.