1993, лето

Когда они впервые увиделись? Присутствовал ли при этом Роберт или уже уехал? Приметила ли она Джонатана, когда они с Робертом и Николасом еще составляли трио? Кажется, нет. Пока Роберт был с ней, она даже не догадывалась о существовании Джонатана. А какое у нее сложилось о нем впечатление при первой встрече? Юн и беззаботен – в отличие от нее. Темные волосы, загар, гибкое тело. Он наблюдал за ней и Николасом. Они сидели в прибрежном кафе. Как раз в день отъезда Роберта. Она старалась заставить Николаса выпить чай – еще ложку, а потом мороженое. Еще ложка риса, и мы оба закажем себе мороженое. Она сама себя ненавидела за то, что ни дня, ни одного несчастного дня не могла прожить без мужа.

– Развлекайся по полной, – сказал Роберт перед отъездом. – В Лондоне слякоть. – И улыбнулся. И она постаралась улыбнуться в ответ, но безуспешно. Правда, и не расплакалась, хотя была на грани. Ей не хотелось закатывать сцену либо ставить Роберта перед выбором: или работа, или я. Она могла это сделать. И знала, что победит. Но не захотела.

– Мы поедем с тобой. – Она забросила удочку с другого конца.

– Ну что за глупость, зачем тебе это? Здесь ведь так хорошо. За гостиницу заплачено – живи не хочу. Ни тебе готовки, ни стирки, прекрасный пляж.

Верно, и пляж, и море, и солнце светит, но она не хотела оставаться одна. Послеродовая депрессия. Что, неужели уже пять лет прошло? Не может быть. Ей везет, все говорят. Везет.

Заигрывала ли она с ним? Заметив его взгляд, затеяла ли флирт? Послала ли зрительный сигнал? Она уступила Николасу и купила ему мороженое, хотя рис он так и не доел. А себе заказала пиво. А молодой человек улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, и от этого молчаливого общения у нее кровь быстрее побежала по жилам. Потом они с Николасом вернулись в гостиницу. Он потребовал, чтобы она взяла его на руки, и она снова уступила сыну, хотя от пива ее разморило и нести его было уже тяжело, тем более что вдобавок у нее в руках были пляжная сумка с мокрыми полотенцами и игрушками, литровая бутылка воды и книга, которую она тогда читала. Она помнила, что, удаляясь от кафе, чувствовала на себе взгляд незнакомца и думала о том, как выглядит со спины. Шел ли он за ней до самой гостиницы? Потом он сказал, что ему все равно по пути…

Автобус притормозил, и она открыла глаза, опасаясь, не пропустила ли свою остановку. Нет, ей только на следующей, оттуда совсем близко до квартиры матери. Теперь это ее убежище.

Когда она вошла, сиделка все еще была на месте, а мать смотрела телевизор, звук которого был включен на полную мощность, чтобы заглушить шум пылесоса. Кэтрин хотелось повернуться и, ни на минуту не задерживаясь, выйти, но идти ей было некуда. А здесь она была в безопасности, хотя и понимала, что покой этот хрупок и в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь.

На голосовой почте сообщение от Саймона. Она и не думала его выслушивать. Мобильник ожил вновь. На этот звонок она тоже не обратила внимания, отключила телефон и начала обход дома: поцеловала мать, помахала рукой сиделке Эйлин, заварила чай и присела, прикрыв глаза и не обращая внимания на шум в квартире. Когда она вновь открыла их, Эйлин уже надевала туфли, готовясь уйти. В доме тихо, телевизор выключен.