От тяжелого удара мечом по черепу зазмеилась широкая трещина, пронзительный визг режет уши.

Вспышка зеленого света в глазницах паука… противный звон в голове…

– И взываем мы к милости твоей, и молим о… – Монотонный голос Стефия словно молот грохочет у меня в голове.

Руки наливаются силой, голова становится чистой… протянувшего было ко мне когтистую лапу паука корежит в судорогах… Не теряя времени, наношу еще один удар, и свет в глазницах окончательно затухает, лапы паука подгибаются, и он утыкается в землю.

Не успеваю отбить хлещущий удар лапы второго паука, щеку обжигает огнем… зеленый свет бьет в глаза…

«…ты устал… отпусти меч… как хочется спать…»

На мгновение выпадаю из боя…

– …от происков Темного. Не позволь искушению…

Моментально прихожу в себя. Паук обхватил меня лапами и влечет к уже открывшему пасть черепу с неестественно большими и заостренными зубами. Заорав от омерзения и ужаса, я вбиваю туда лезвие меча и с хрустом проворачиваю. Заверещав, паук отбрасывает меня в сторону, меч остается торчать в черепе.

Пролетев по воздуху, я с шумом приземлился на спину. С трудом сев, я нащупал нож на поясе. Встать не успею – паук, быстро перебирая лапами, несется ко мне, пылающие зеленым глаза лишают сил.

Добежать пауку не удалось. Закрыв меня собой, на его пути встала нескладная фигура мальчишки с широко раскинутыми в стороны руками. Стефий выкрикнул несколько гортанных слов и хлопком свел руки перед собой. Мне показалось, что по пауку ударил невидимый кузнечный молот – череп смяло в лепешку, паука отбросило далеко назад, где он и затих грудой переломанных костей. У мальчишки подогнулись колени, и он мягко осел на землю.

Метнувшись к нему, я перевернул Стефия на спину и, приникнув к груди, с облегчением услышал биение сердца. Жив. Сильно побледневшее лицо, из носа течет тонкая струйка крови. Похоже, Стефий потратил слишком много сил. Но это потом, а пока надо помочь остальным. Осторожно уложив послушника на землю, я вскочил на ноги и лихорадочно завертел головой по сторонам.

Пока я занимался пауками, картина боя сильно изменилась. В нашу пользу.

Шурд‑поводырь так и не успел добежать до дома и теперь лежал ничком на ступенях крыльца. В спине зияла огромная рана – такую могло оставить только лезвие топора. Литас с остервенением рубит мечом давно уже не шевелящегося паука, словно задавшись целью измолотить его в пыль.

Рикар в нескольких шагах от меня – видимо, спешил на помощь и, только увидев, что я в порядке, перешел на медленный шаг. С его плеча стекает кровь, но похоже, что рана не серьезная.

Остальные члены группы тоже здесь – двое охотников ходят между валяющимися пауками и рукоятками мечей крошат черепа. Лучник остался на том же самом месте – весь бой он простоял за забором, всаживая стрелы в пауков и их хозяев.

С удивлением замечаю тела еще двоих шурдов рядом с домом. В одном торчат две стрелы, горло другого перерублено умелым ударом меча. Значит, еще двое шурдов были в доме и успели появиться только под конец сражения. На наше счастье.

Повертев головой по сторонам, я не увидел сингериса. Странно, обычно он не отходил от людей. Не иначе кинулся искать хозяина.