И ответ отца: «Милые мои, дорогие ребята! Как без вас плохо! Как медленно бежит время! Течет как глицерин. Настюша, не волнуйся – питаюсь нормально. Днем в столовой, вечером – чем придется. Но не голодаю, поверь, даже не похудел! А однажды сварил щи! Ну мне медаль, а? Правда, они совершенно несъедобные. На работе все по-прежнему. Ильинский защитился. Но шло все тяжело. Кажется, он и не надеялся. У Ростовцевых по-прежнему – снимают комнату в Замоскворечье, Андрей держится молодцом, а бедная девочка хуже. Хочет уволиться, но он ее отговаривает. Первая жена его все строчит – в партбюро, в райком, Брежневу. Идиотка. Жить не дает – как же, он-то счастлив…

Но они справятся, я уверен! С диссертацией туговато, если честно. Работается плохо, вяло. Казалось бы, никто не мешает, в квартире тихо, как на кладбище, прости за сравнение. А не работается! И вообще без вас не живется. Вот так. Я тоже считаю дни – зачеркиваю на календаре. Но ты, Настюша, не нервничай, отдыхай и расслабляйся! Это главное для тебя и для Лешки! Как с деньгами? Может, немного выслать? Ради бога, не стесняйся – я трачу мало и даже отложил, представляешь? Это ты у нас транжира, Анастасия!

Обнимаю вас и люблю! И очень скучаю!

Ваш муж и отец, Петр Лагутин».

Жизнь. Была жизнь. Была семья. Любовь. Уважение. И ничего нет. И никого уже нет – ни мамы, ни отца.

Странно, ему казалось, что отца тоже давно нет. Да так, собственно, и было – отца давно не было в его жизни. Он сам так решил. А может быть, он был неправ? Может быть, зря он его вычеркнул, от него отказался? Теперь кажется, что да… Но – ничего не попишешь и не исправишь.

Он не должен был, не должен. Он сам обрек себя на сиротство – по доброй воле. А отец был, до вчерашнего дня был! Только сейчас Лагутин остался один.

А мама, впервые задумался он, разве она бы приняла его позицию? Да наверняка нет! Его мудрая мама отца бы поняла – негоже нестарому и полному сил мужику оставаться вдовцом. Он представил: что, если бы мама была жива и подобное случилось бы с их знакомыми? Конечно бы мама не осудила бы, нет! Она вообще никого и никогда не осуждала. Говорила с сожалением: «Ну, это жизнь! Все в ней бывает».

Невыносимые мысли, невыносимые. Он виноват, он, Лагутин! Господи, ведь взрослый мужик – сам нахлебался по полной. У самого не сложилось. Ладно тогда, в юности, а позже, став взрослым, почему он так и не понял отца, почему не простил?

Поздно. Все закончилось, ничего не исправить и никого не вернуть.

Какой же он остолоп! Правильно говорила мама: «Твое упрямство, Леша, до добра не доведет».

Вот и не довело…

Нины дома не было, ушла по делам. Ей надо искать работу, надо на что-то жить. Выживать. Рассчитывать не на кого – она тоже одна. Но он мужик, а она женщина.

На кухонном столе, накрытые салфеткой, лежали пирожки – те самые, которые она напекла ему в дорогу. Он усмехнулся и надкусил один – вкусно, да еще как! Да нет, найдет она работу, конечно, найдет! Милая женщина и такая умелица.

Лагутин посмотрел на часы – надо бы поторопиться. Пока доберешься до аэропорта! Он заказал такси, быстро оделся и вышел во двор. На улице подморозило, но было приятно – никакой слякоти, хотя и опасно – скользко.