— А еще хоть что-нибудь общее в этих случаях имеется?

— Конечно. Очень много общего. Три женщины, все одного возраста, социальное положение — выше среднего класса, бездетные, все домохозяйки, и у каждой обязательно респектабельный муж. Правда, на этом совпадения кончаются.

Алан заметил, что под эти описания подходила и его Тина. Эта неожиданная мысль причинила боль, он непроизвольно потер веки.

— А как насчет клубов, любимых магазинов, читательских встреч? Может быть, они ходили к одному дантисту или другому доктору? — спросил наконец Алан.

— Мы думали и об этом, и о многих других вещах.

— Не сомневаюсь. С какой периодичностью все повторяется?

— Около месяца. Сейчас у нас что? Начало октября? Случай с Фаррер был в августе, с Рейзер — в сентябре.

— О Господи! Надо что-то предпринять как можно быстрее. Пресса сожрет нас заживо, стоит им хоть что-либо раскопать.

— Без тебя знаю.

Алан лишь тяжело вздохнул в трубку.

— Спасибо за звонок. Обязательно держи меня в курсе дела.

— В этом не сомневайся.

Положив трубку, Алан развернулся в кресле так, чтобы еще раз посмотреть на улицу. Господи, как же он устал. Устал от этого дождя, от всего этого дерьма с черными розами и Тиной, от всего, о чем приходилось думать день и ночь. Больше всего на свете он хотел бы сейчас оказаться на побережье, где нет никаких женщин поблизости, никаких телефонов, а единственное, о чем следует заботиться, так это о солнечном загаре.

Никто, пожалуй, не мог бы назвать Элизабет Тенненбаум красавицей, но большинство мужчин находили ее очень привлекательной. Впрочем, имя Элизабет никак не подходило этой женщине, потому что предполагало нечто холодное, чопорное и недоступное. Бетси — вот что больше соответствовало характеру и миловидности молодой юристки, которую не портила ее легкая полнота. Бетси, да, Бетси. — лучше вряд ли скажешь.

Однако Бетси не всегда чувствовала себя на высоте. Вот и сейчас, засовывая в дипломат дело некоего Моралеса, она была раздражена тем, что ее секретарша сообщила о неожиданном звонке — и это в конце рабочего дня, когда следовало стремглав нестись со службы за Кетти, затем успеть в магазин, чтобы купить что-нибудь на обед, который затем предстояло приготовить без посторонней помощи или простого сочувствия.

— Энн, скажи, что я сейчас занята и подойти никак не могу. Видишь, я опаздываю.

— Но клиент говорит, что это очень важно.

— Для них все важно. Кто это?

— Он не назвал себя.

Бетси вздохнула и посмотрела на часы. Была уже половина пятого. Если она заберет Кетти в пять и побежит в магазин, то до шести ей так и не успеть приготовить обеда. А с другой стороны, если проигнорировать одного клиента, затем другого, то в жизни только и останется, что заботиться о Кетти и вдоволь ходить по магазинам. Бетси закрыла дипломат и взяла трубку.

— Бетси Тенненбаум слушает.

— Спасибо, что решили поговорить со мной. Меня зовут Мартин Дариус.

Бетси почувствовала, что у нее перехватило дыхание, Каждый в Портленде знал, кто такой Мартин Дариус, но не каждому он звонил прямо в офис.

— Когда у вас конец работы? — спросил Дариус.