Пауза. Слышнее стал шум мотора.

– А что я получу?

– …перестань! Получишь сразу все! Но сначала надо ее найти!

– Она нашлась. Что я получу за то, что сообщу, где она находится?

Пауза.

– Что хочешь?

Опять пауза.

– Десять тысяч. И подтверждение о перечислении суммы.

Из-за шума мотора нельзя было расслышать, о чем они говорили дальше. Потом пробился голос Дьявола:

– …хочу увидеть эти деньги.

– Хорошо. Завтра получишь подтверждение. Какой банк?

– Лионский кредит.

– Хорошо. Говори!

– Послезавтра… через границу в Колбаскове… бежевым «ягуаром» через Берлин…

– Это точно? Откуда ты узнал?

– Полчаса назад она звонила из Нанси…

Опять усилился шум мотора, трудно было разобрать отдельные слова. Из того, что удавалось понять, можно было сделать вывод, что в машине обсуждался вопрос, как добраться до Колбаскова. Кажется, они договорились ехать на ее машине.

Молча наблюдала я за тем, как представитель Интерпола менял пленку. Противоречивые чувства бушевали во мне. Возмущение и удовлетворение, жалость и отвращение, ненависть, горечь и надо всем этим радостное чувство, что сброшена неимоверная тяжесть.

Опять щелчок, шум мотора и обрывки разговора.

– …вы нарушили условие… – В голосе Дьявола звучала обида.

– В чем дело? – Это был недовольный голос Мадлен. – Деньги ты получил? Получил! Чего тебе еще надо?

– …стреляли. На такой скорости… верная смерть…

Опять какие-то помехи.

– …не будь ребенком. – Это говорила Мадлен. – Ты же знаешь, что она должна погибнуть.

– Я ничего не хочу об этом знать!

Больше я не могла выдержать.

– Он продал меня за десять тысяч! Чего? Злотых?!

Пальмирский знакомый вздрогнул и выключил магнитофон.

– Нет, – спокойно ответил он. – За полмиллиона долларов.

Я немного успокоилась. Что ж, вполне приличная цена. Свинство, наверное, с моей стороны, что я так упорно цеплялась за жизнь. Закурив сигарету, я жестом попросила продолжать прослушивание.

Очень сильно что-то трещало, шумело, но тем не менее удалось разобрать отдельные слова. Сначала они торговались из-за суммы, которая причиталась Дьяволу. Потом он с торжеством сообщил ей информацию о Родопах. При этом скрыл придуманные мной пятнадцать метров вниз, заявив, что о деталях сообщит на месте. Потом я узнала, как именно предстояло мне погибнуть в Пальмирах, и мое живое воображение тут же представило горящую автомашину и меня в ней. Очень неприятно стало. Потом они поссорились – я не поняла, из-за чего. Речь шла о каком-то обмане, но было неясно, чувствует ли она себя обманутой, так сказать, в личном плане, или это был обман служебный.

Пальмирский знакомый выключил магнитофон. Мы долго молчали. Мне надо было собраться с мыслями и привести в порядок свои чувства.

– Мне казалось, что вам следовало знать об этом, – тихо сказал он.

– Правильно казалось. Да я, признаться, чего-то в таком духе и ожидала. Приятно сознавать, что раскусила человека. И на чем они там порешили в конце концов?

– На десяти тысячах, которые ему уже перечислили на его счет. Остальное должны были выплатить после того, как клад окажется в их руках. Ясно, что из этого ничего не получилось. На вашей смерти настаивала Мадлен. Шеф собирался посадить вас под замок и держать до тех пор, пока не убедится, что вы сказали правду. В тот момент, когда я наливал вам бензин, он был уже в Родопах. И скоро понял, что вы их обманули, поскольку со своими координатами угодили как раз на перекресток двух дорог. Не автострад, но все-таки шоссе.