– Пожалуй, вы правы, – согласился он со мной, как мне показалось, с облегчением и чуть ли не рысью бросился в сторону Пальмир.

Я закурила и, глядя ему вслед, медленно приходила в себя. Их темпы меня ошеломили: так быстро, так сразу? Поставив себя на их место, представила, как бы они действовали. Все очень просто. В это время года и дня в Пальмирском лесу всегда пустынно. Они одурманили бы меня той пакостью, вонь которой еще чувствуется в машине, стукнули бы чем-нибудь в левый висок, инсценировали несчастный случай – ну, вроде автомашина врезалась в придорожное дерево, – потом продырявили бы переднюю левую покрышку, а поблизости оставили бы следы колес какой-нибудь машины – и катастрофа готова. Или можно врезаться в дерево той стороной, где бак, и поджечь машину. Тоже неплохо.

Очень живо представив себе все это, я пришла в соответствующее настроение. Погасив сигарету, я открыла багажник и только сейчас сообразила, что канистра полная, что в ней двадцать литров бензина и что мне ни в жизнь ее не поднять, не говоря уже о переливании бензина в бак. Я подумала о шланге, но тут, к счастью, увидела приближающуюся машину и замахала рукой.

Прекрасный черный «БМВ-2000», направляющийся в сторону Варшавы, затормозил, поравнявшись со мной. За рулем сидел симпатичный на вид человек, хотя лицо его и не выражало восторга от того, что пришлось остановиться.

– Что случилось? – спросил он, открыв дверцу.

– Очень прошу извинить меня. – Я сокрушенно вздохнула. – Но не могли бы вы помочь мне поднять эту штуковину?

– Штуковину? – переспросил он, наморщив брови, как бы пытаясь отыскать в памяти это слово.

Я посмотрела на номер его машины. Французский. Может, он иностранец?

– Канистру, – пояснила я. – В ней двадцать литров. Мне ни за что не поднять, а бензин налить надо.

– А, пожалуйста. Где она у вас?

Он вышел из машины, а я с сомнением смотрела на него. Он был высокий, худощавый, опять же очень похож на интеллектуала. Хватит ли у него сил? Но канистру я показала и бак открыла.

– А не помочь ли вам? – вежливо предложила я. – Может, мы вдвоем поднимем ее?

Он как-то странно посмотрел на меня и одной рукой так легко вынул канистру, будто в ней было не больше ста граммов. Открутив крышку, поднял канистру и вылил ее содержимое в бак. Мало кто сумеет одним духом перелить двадцать литров бензина из высоко поднятой канистры, чтобы руки не дрожали. Казалось, для него это вообще не тяжесть. Поразительно!

Думаю, что к восхищению женщины ни один мужчина не останется равнодушным. Вот и этот улыбнулся, по собственной инициативе завернул крышку, положил канистру на место и запер багажник. Мне показалось, что и он почувствовал ко мне симпатию.

– Может, еще что-нибудь нужно?

Я очнулась и отвела от него восхищенный взгляд.

– Ах, нет, большое спасибо. Как изумительно вы это сделали! Огромное спасибо, и прошу извинить, что остановила вас. Ведь вы наверняка спешили.

– Пустяки. Для меня это было только приятно. Всего хорошего!

Усаживаясь в машину, он бросил взгляд на номер моего «ягуара» и, как мне показалось, хотел что-то сказать, но передумал и жестом показал, чтобы я первая тронулась. Теперь я заколебалась, так как уже настолько пришла в себя после испытанного страха, что подумывала, не устроить ли мне нападение на засаду, поджидающую меня в Пальмирах. Я могла бы, например, таранить их «ягуаром»… Нет, пожалуй, воздержусь. И я двинулась обратно в Варшаву, а за мной ехал «БМВ».