– Ты это чего? – спросил Дима.

– Как чего? Я тоже клад искать буду!

Из темноты сада доносился лязг лопат и приглушённые голоса подавляющих.

– Ишь ты какая, – зашипел Дима на Зинаиду. – Как сажать черёмуху, так, ах, мне нельзя лопату в руки брать, ах, мне нельзя на лопату ногу ставить! А как клад искать, так, ах, мне всё можно!

– А сколько ты им обещал? – не обращая внимания на всё это, спросила Зинаида.

– Угол, – сказал Дима.

– Какой ещё угол?

– Ну, двадцать пять процентов.

При этих словах Зинаида схватилась за голову.

– Расточитель! Растяпа! Если бы мама узнала, что ты этим бродягам отвалил столько денег!

– Не хватает, – сказал Дима, – чтобы ты ещё и маму посвятила в этот клад! И папу… Хотел бы я знать тогда, что мы увидим от этого клада!

– Да ты знаешь, что такое клад! – зашипела Зинаида. – Да если мы найдём этот клад, это всё равно что мы откопали свой детский стадион возле нашего района!

– При чём тут детский стадион?

– Как при чём? Найдём клад и сдадим его государству. С условием, чтоб нам детский стадион построили. А то приходится на фигурное катание куда кататься? За тридевять земель?

– При чём тут фигурное катание?! – завопил Дима.

– А при том! – Зинаида полезла в карман и достала какую-то бумажку. – Вот я уже такое заявление написала! И ещё заметку составила: вчера на территории дачи Колчановых был выкопан клад. Местные жители сообщают, что бежавший за границу купец… ну, и так далее…

– Да ты с ума сошла! – лихорадочным шёпотом сказал Дима. – Меня же эти подавляющие убьют!

Мы же договорились всё разделить между собой! И потом, я тоже протестую! Я этот клад ищу для себя, а не для твоего дурацкого стадиона! Я сколько ещё буду зависеть от папиных подачек? Я протестую! В конце концов, я первый узнал про клад!

Когда Дима говорил эти слова, он уже совершенно верил в то, что и правда что-то про клад знает.

– Поздно протестовать, – прошипела Зинаида. – Поздно!

– Золото! – раздался вдруг приглушённый крик Печёнкина.

Дима выбрался из ямы и следом за Зинаидой побежал к Печёнкину. Все собрались вокруг его ямы. Под светом луны и фонарей на дне ямы блестел золотой бок самородка.

– Как будем делить? – спросил Молчунов.

– Что значит – как делить? – сквозь зубы спросил Комаров. – Делить будем, как договорились – пятнадцать процентов мне, а десять вам.

– Держи карман шире! – сказали в один голос Печёнкин и Молчунов.

– Мы вкалывали, а ты это дело перекуривал! – заорал Печёнкин.

– Делить – так всем поровну! – сказал Комаров. – Так? Бунт гарнира?

– Подумаешь, какой бифштекс нашёлся! – крикнул Молчунов.

Схватив Молчунова за воротник рубашки, Комаров вытащил его из ямы и бросил в кусты. Тогда, стоя в яме, Печёнкин схватил Комарова за брюки и дёрнул на себя. Комаров упал в яму. Прямо на её дно. И тут они стали, ругаясь, дубасить друг друга.

Воспользовавшись дракой, Дима сунул Зинаиде в руки фонарик, спрыгнул в яму и стал осторожно освобождать из земли брусок золота. Действуя то лопатой, то рукой, он отрыл брусок почти наполовину и вдруг увидел – какая-то ручка появилась! Да и брусок какой-то круглый! Покопавшись ещё немного, Дима осторожно потянул за ручку клад на себя и вытащил на свет… самовар. Старинный пузатый самовар.