Андрей сбивчиво стал объяснять, что не захватил с собой документы, потому что живет совсем рядом. При этом он махнул рукой как бы в сторону своего дома, махнул для наглядности и убедительности. В тот же миг он понял, что махнул совершенно не туда, извинился и указал в другую сторону. Милиционеры спросили адрес. Андрей отчего-то назвал его сбивчиво и как-то не сразу. Он уже весь вспотел и стал бояться, не понимая, чего собственно он боится. Милиционеры переспросили адрес, узнали имя, отчество, фамилию, возраст, и худой проговорил все это в рацию, которая в ответ крякнула и зашипела.

— На рыбалку что ли собрались? — усмехнулся конопатый. — Так ведь в парке копать червей нехорошо. А это что у нас здесь? — сказал он, включил фонарик, и направил его на сверток, лежащий на скамейке.

— Извините, я понимаю, что это выглядит странно, но тут такая ситуация… — начал говорить Андрей, но его снова перебила рация.

Худой послушал казалось бы совершенно нечленораздельные хрипы, ответил: «Добро!», и рация снова затихла.

— Что это у вас, гражданин? — очень строго спросил конопатый. — И потрудитесь объяснить, что вы тут делаете.

Андрей испугался совсем и стал сбивчиво, невразумительно и как-то очень издалека, стал объяснять, что случилось и как.

— Так у вас там что, собака, что ли?! — спросил худой. — Покажите!

Андрей, продолжая что-то говорить начал развязывать веревку. Это у нег плохо получалось, он суетился, извинялся, но, наконец, размотал и распутал все. Потом он развернул часть свертка, и показались задние лапы и кудрявый, темно рыжий бок Графа.

— Понятно, достаточно. Заворачивайте. — сказал конопатый. — И значит, здесь вы хотели его зарыть. Я правильно вас понял?

— Похоронить. — коротко ответил Андрей.

— А-а-а! А вы понимаете, что это в общем-то парк? Общественное место! — своим дерзким голосом сказал худой. — А что будет если сюда все понесут хоронить — слово «хоронить» он как-то особенно язвительно подчеркнул, — своих собачек, кошечек, хомячков? А?! Что здесь будет? Конечно-о! Давайте, тащите сюда своих черепах, аквариумы! А тут дети, между прочим, гуляют.

Андрей стал оправдываться, что-то объяснять, заматывая Графа по новой. Он соглашался, извинялся, кивал головой.

— По-хорошему, вас надо задержать и наказать, Андрей Михайлович, — продолжал худой. — Немедленно идите домой, чтобы мы вас ни здесь, ни где — либо еще не видели. Понятно?! Я спрашиваю, понятно?

Андрей сказал, что понял. Он сграбастал свою собаку в охапку и стоял так, перед двумя, маленького роста милиционерами вспотевший.

— Лопатку свою захватите, нам вашего ничего не надо — продолжал худой.

— И не надо тут перед нами изображать трагедию! Мы тут — он сделал неопределенный жест, указующий как бы на весь город, — много всякого видели.

— Правда, идите домой, — сказал конопатый. — У меня тоже была собака в деревне, хорошая собака. Я знаю что это такое, когда любимая собака умрет. Но это не значит, что нужно загаживать общественные места.

— А куда же, простите, мне с ним? — беззащитно сказал Андрей.

— Домой! Вы не слышали? — резко ответил худой. — И там подумайте.