После ремонта гостиница “Пойма” совершенно изменилась. Даже не внешне, а по-сути. Хотя внешне она тоже преобразилась. Но главное — суть.

Каково в ней было жить до ремонта, и как стало в ней жить теперь, Костя не знал, потому что ни разу в этой гостинице не останавливался. А с какой стати? Костя жил в пяти минутах ходьбы от “Поймы”. Зачем ему останавливаться в гостинице в своём городе? Ещё в городе были гостиницы “Центральная”, “Ивушка” и главная гостиница, которая была названа именем города, в котором находилась. “Центральная” была типовым пятиэтажным зданием красного кирпича, в нём останавливались командировочные из райцентров, шофёры-дальнобойщики и южные люди, торгующие на рынке. “Ивушка” находилась не в центре, а чёрт знает где. А в главной гостинице жили государственные люди среднего и ниже среднего звеньев. А “Пойма” была самая красивая гостиница, гостиница на набережной.

Была еще гостиница на вокзале, что-то было возле аэропорта и какие-то порочные мелкие отели с названиями типа “Северное сияние” или “Мон плезир” появились и украсили собой окраины. Но всё это не серьёзно.

В “Пойме” же чувствовалась красота архитектурного замысла и эпоха. Костя любил это здание с высоким и длинным крыльцом, каменными ступенями и белыми крашеными колоннами у входа. Над входом же нависал балкон с белой же крашеной балюстрадой.

По выходным, весной, летом и в начале осени, на лестнице и крыльце гостиницы всегда фотографировались свадьбы, которые “гуляли” в гостиничном ресторане. Костя видел их, когда ещё мальчишкой катался на велосипеде или просто слонялся по набережной. А потом свадьба шумела за окнами и колоннами гостиницы, только пьяные мужики в белых помятых уже и расстёгнутых на груди рубашках выходили на крыльцо покурить и перевести дух.

Костя бывал в том ресторане с родителями. Несколько раз они ели там. Косте было скучно, но приятно в большом чистом и немноголюдном зале. Туда хотелось.

Ещё возле “Поймы” можно было встретить известных артистов, которые приезжали выступать в их город. На артистов можно было посмотреть, как они неспешно поднимаются по ступеням гостиницы или прогуливаются по набережной рядом с гостиницей. Можно было на них посмотреть и что-то почувствовать.

А после ремонта всё изменилось. Ступени и колонны остались, но стали более гладкими и блестящими. Появились фонари, как на старинных гравюрах. Исчезли тяжёлые деревянные двери с белой табличкой “Ресторан работает…” Они превратились в стеклянные самораздвигающиеся слегка подёрнутые коричневым дымом двери. Вместо пожилого дядьки у дверей возникли два невысоких охранника с рациями. И ещё перед гостиницей образовалась парковка, и на парковке красивые и чистые автомобили.

Но главное в “Пойме” стали останавливаться люди. Разные люди. Появились иностранцы и москвичи, которых было сразу видно. Было сразу видно, что иностранцы — они иностранцы, а москвичи — что они москвичи. Артисты остались, но не были так выпукло заметны теперь.

А Костя недавно ездил в Москву и пробыл там довольно долго. Он три месяца был на учёбе и ещё сидел в одной большой технической библиотеке. На пару дней он вырвался в Питер, просто так, посмотреть город, съездил к новоприобретенному в Москве питерскому приятелю. Ему понравился Питер.