Поэтому с невыразимым счастьем и колоссальным облегчением оттого, что все в итоге обошлось, я вновь распахнула рефлекторно зажмуренные глаза и, разведя руками оплетавшую лечебную энергию, собралась сообщить мужу самую важную новость.

– Ри-и… – едва протянула я, как наткнулась на его тяжелый взгляд. Очень тяжелый.

– Витара, – произнес спокойно так, не спеша, по-деловому, чем-то напомнив мне первое время после нашей встречи, – ты понимаешь, что сделала?

Я растерялась. Сделала я многое, помимо прочего уничтожив двух своих врагов, а еще вся эта заваруха с перестрелкой транспортов гильдии и нренов, и Гриф… спросить о нем было страшно, неужели и его жизнь ушла в оплату моей безрассудности? И тут я сообразила, в чем муж упрекает меня – в нарушении его запрета! Я, поспешив и не подумав, открыла первую дверь в наш дом врагам. А ведь Рид не раз и не два говорил мне об осторожности, напоминал про запрет.

Сразу сникнув, напряженно уставилась на мужа. Учитывая последствия моего опрометчивого шага, шлепком по попе я не отделаюсь. Рид поднялся с небольшой тумбы рядом и протянул руку, явно предлагая мне выбраться из нутра лечебного устройства. Отступать было некуда, поэтому я послушно оперлась на руку и, перекинув ноги через край капсулы, встала. Мой старх все так же сурово наблюдал за мной и молчал.

– А Дитор?.. – Я сглотнула, припомнив, что, возможно, и его жизнь на «моем» счету.

– Очухался, – поджав губы, ответил Рид, шагнув ближе ко мне, – еще раньше тебя из капсулы вылез.

И тишина!

– А Гриф?.. – Напряженно ожидая ответа, я опустила взгляд под ноги. Почему-то смотреть в лицо мужу было страшно.

– Думаю, тоже поправился. Когда мы улетали, он уже ходил после перевязки. Зарядом задело плечо, – все так же спокойно проинформировал муж и замолчал, словно ожидая от меня чего-то.

– Я… Кривону убила и… Миласа… это мой давний… враг, – совсем уж растерявшись, прошептала я тихо.

– Знаю, – веско прозвучал рядом голос моего старха. – Дитор рассказал.

Ух, кажется, я могу готовиться к суровейшей расплате! Может быть, он мне теперь не доверяет?

– А оленихи?.. – отчаявшись совсем, уцепилась за мелькнувшую мысль – ведь так и не узнала, как справились Гриф с Зулом. Сейчас почему-то хотелось говорить о чем угодно, только не о себе. И ощущение растерянности не покидало.

– Первая благополучно разрешилась двойней, про вторую ничего не знаю, – все так же четко и спокойно проинформировал муж.

И снова замолчал. Молчала и я, раздумывая над ситуацией. Странно это: вот и встретились после вынужденной и такой опасной разлуки… а сказать друг другу, получается, нечего? Или слишком много того, что хочется сказать? А слов не подобрать… Могли и не свидеться больше, будь оба менее удачливыми, могли… А теперь было как-то неловко, с одной стороны, хотелось прямо сейчас кинуться на шею мужа и расплакаться от радости и облегчения, а с другой – что-то мешало, заставляя стоять на месте, так близко, но одновременно и так далеко от него… Чувство вины и стыд за собственное безрассудство. Опять я не оправдала доверия, опять была растерянна и не уверена в себе.