Сила удара развернула меня так, что я упал на камни лицом к «Спящему дракону». Я полулежал, опираясь на локоть, и всем телом дрожал. Сбитый с толку и протестующий против всемирного беззакония.

Боли хватало, чтобы удовлетворить Джо Дюка. Она затянула глаза влагой, а кожу потом. Время от времени на скачках я получал травмы. Меня трясло, жгло руки и ноги в ночь пожара. Но мне и в голову не приходило, что есть боль, не сравнимая ни с ушибами, ни с ожогами.

Мне совсем не помогало, что я знал физические свойства высокоскоростной пули и понимал, какой вред она может причинить. Я сотни раз стрелял такими пулями в цель. Но я жил в мире, где мишень ила бумажной. Не думаю, что я когда-нибудь снова возьму в руки ружье.

Отец стоял на коленях рядом со мной с искаженным от тревоги лицом.

Правая штанина потемнела Пропиталась кровью. Толпа из «Спящего дракона» с Полли во главе бежала к нам. И я слышал ее полный муки голос:

— Джордж... Ох, Джордж!

Все в порядке, подумал я. Это не Джордж. Отец держал меня за руку.

Кроме всеохватывающей боли, я еще чувствовал 6я по-настоящему беспомощным. Я хотел лечь, встать, куда-то идти — и не мог. Я хотел, чтобы кто-то подошел и выстрелил снова, но в голову, как это делают с лошадьми.

Дал мне забвение. Время проходило. Лучше не становилось. Обычное движение транспорта по площади запрещено. Но на полицию, «Скорую помощь» и пожарных запрет не распространяется. Подъехали две полицейские машины и «Скорая помощь» с мелькающими огнями на крыше. Люди из машин полиции направились в отель. Человек из «Скорой помощи» подошел ко мне с большими ножницами и разрезал правую штанину. Я продолжал мечтать о забвении. Открывшаяся нога в тусклом свете площади выглядела буквально кровавым месивом. Я сообразил, что пуля не задела бедренную артерию, иначе я бы уже истек кровью и умер.

Среди искромсанных мышц виднелось что-то твердое, белое, очертанием напоминавшее палец. Потрясенный, я понял — кость. Бедренная кость. Не закрытая мышцами, но и не задетая пулей.

Человек из «Скорой помощи» наложил на рану обширную повязку и направился назад к машине. «Пошел пригласить доктора», — объяснил отец. Оказывается, при огнестрельных ранениях медики должны соблюдать самые разные правила и инструкции.

Мне почему-то не приходите в голову, что я могу потерять ногу. И я ее не потерял. Что я потерял после того, как все было склеено и восстановлено, так это силу. Я больше не мог направлять полутонного скакуна на забор из березовых бревен. Я потерял скорость.

Люди выходили из отеля и садились в полицейские машины. Среди них был и Алдерни Уайверн. В наручниках. Когда машины скрылись из вида, Джо Дюк пересек площадь и сел на корточки, чтобы поговорить с отцом и со мной.

— Вы понимаете, что я говорю? — спросил он у меня.

— Да.

— Я поднимался по лестнице к месту, где должен был выставить трость, а за мной бежал управляющий отелем. Он догнал меня раньше, чем я дошел до маленькой гостиной. Управляющий спешил сообщить, мол, хотя он и не уверен и, может быть, это совпадение, но недавно, часов в одиннадцать, мужчина снял в отеле номер. Он тоже нес сумку с клюшками для гольфа. И управляющему, как он объяснил, показалось несколько странным, что мужчина был в перчатках.