Ушер Рудд, уволенный из «Газеты Хупуэстерна» как сочинитель лживой сенсации, стал персоной нон-грата и для большинства других изданий. Но он объявил себя «свободным» репортером и находил рынок для своей продукции в еженедельных секс-журналах. Его снимки всегда были на грани извращения.

Он продолжал жить по принципу «Грязь хорошо продается».

А там, где грязи не было, он ее придумывал. «Переднескамеечник» от оппозиции покончил с собой.

Шок поразил весь парламент. У многих проснулась совесть.

Самоубийца был министром финансов в «теневом» правительстве. Он составил бюджет страны на случай, если бы его партия пришла к власти. Сколько Рудд ни копал, он не нашел ни пенса, положенного не на свое место.

Ведущие журналисты в полунасмешливом ужасе замахали руками. Они утверждали, что хотя супружеская измена (как и самоубийство) может быть грехом, но по британским законам это не преступление. Охота на человека, доводящая жертву до отчаяния, — это грех? Или преступление?

Ушер Рудд с самодовольной ухмылкой, ни капли не раскаиваясь, снова и снова повторял: если люди, которые на виду у общества, в частной жизни ведут себя отвратительно, общество имеет право об этом знать.

А если не ведут? И что значит отвратительно? А судьи кто? В различных ток-шоу без конца обсасывали эти вопросы.

И кто такой Ушер Рудд? «Ищейка народа»? Или опасный извращенец?

Отец, гуляя со мной в лесу возле дома Полли, полагал, что Ушер Рудд теперь будет искать другой объект.

— До сих пор он безопасно паразитировал на другом несчастном подонке, — говорил отец. — Но не забывай, как он подслушал нас в «Спящем драконе», и будь очень осторожен. Тогда он напал на нас, и мы добились, что его уволили.

— Правильно, — согласился я. — Но уверен, что ты соблюдаешь то, что написал в тот день в пакте. А раз ты «не сделаешь ничего постыдного или незаконного и не станешь причиной скандала», то и Ушер Рудд не может тебя запачкать.

— Те пакты! — Отец улыбнулся. — Да, я выполнил свои обязательства.

Но даже самая невинная мелочь не пройдет мимо рыжего проходимца. А тебе показалось трудным соблюдать обещания?

— Я соблюдаю их, — покачал я головой. Это было несомненной правдой.

Хотя в пакте, который я написал для себя, формулировалось и запрещалось то, что можно бы назвать моей сексуальной жизнью. А если более точно, то отсутствием сексуальной жизни. Я пережил две короткие и довольно приятные увертюры, одну в университете и одну на скачках, но оба раза отступил, опасаясь более глубокого увлечения. Что касается половой распущенности, то Ушер Рудд оказался большей угрозой, чем СПИД.

Наконец ярко засияло солнце и согрело дом в окрестностях Уэллингборо, построенный для ушедшей любимой бабушки. Я жил в «бабушкиной квартире».

Весной выяснилось, что трубы на чердаке лопнули, и во время дождя потолок сначала начал протекать, а потом полностью рухнул. Стало очевидно, что необходима полная замена потолка. В очередной раз уложив свои вещи в ящики кочевника, я отвез их в офис, поставив у себя под столом там, где место для ног.

Эван очищал офис от беспорядка своего пятилетнего пребывания. Исчезли фотографии красоток (долго длившееся вожделение). В легко сохраняемом порядке он разместил тысячи досье и составил для меня каталог. И он завещал мне три всклокоченных растения, страдающих от нехватки солнечного света.