С утра в гараже шофер Дамбара никак не мог завести грузовик и ругался по-русски:

– Ёлки-палки! Япона мать! Бензин замерз! Смотри!

Он налил из канистры бензин в кружку и показал Юдзи. Действительно, в бензине плавали мелкие льдинки.

– Что делать? Япона мать!

– Подожди, не ругайся. Сейчас позову Николая, он русский шофер.

Пришел Николай:

– В чем дело, японать?

– Двигатель не работает. Бензин замерз на фуй!

– Ладно, не матерись. Научились, бля! – Николай взял железную палку, намотал на ее конец тряпку, смоченную смазкой и мазутом, поджег и сунул огонь под мотор.

Японцы испугались:

– Ой! Машина взорвется!

Но Николай спокойно грел мотор, и через пару минут двигатель заработал.

– Вот что такое русская смекалка! – сказали японцы.

Сортиры, конечно, были на дворе. Это были простые ямы глубиной около трех метров, поверх ям лежали доски с круглыми дырками. Вот и весь туалет – без стен и без крыши. Теперь зимой, чтобы выйти из барака в сортир по нужде, приходилось очень тепло одеваться. Однако ночью со сна одеваться неохота, многие выбегали полуодетые и тут же простужались, начинали тяжело болеть. Врачи и санитары ругались, требовали, чтобы в туалет все ходили только одетые. Но однажды японцы пришли в соседнюю деревню и увидели, как молодая русская мать вынесла из избы своего полуголого ребенка, подняла его ножки и дала ему помочиться. А на улице было минус 40 градусов!

«Конечно, – сказали японцы, – если русские с детства так закаляются, они могут выжить и при царе Горохе, и при коммунизме».

– Доброе утро, комбат Якогава!

Майор Новиков пришел к японцам, как обычно, сразу после поверки. Но вид у него был не боевой и бодрый, как всегда, а безрадостный. Японцы насторожились – в чем дело?

– По правде говоря, я пришел к вам проститься, – сказал майор. – По приказу штаба Сибирского военного округа меня перевели на другую службу. Хотя я дружил с вами всего два месяца, но многое узнал за это время про вас, японцев. И мне очень не хочется с вами расставаться. Но что делать? Служба есть служба, и приказ есть приказ.

– Да, очень жаль, майор, – искренне сказал комбат Якогава. – А куда вас направили? Или это военная тайна?

– Нет, какая уж тайна! Я еду в город Фрунзе старшим преподавателем Суворовского военного училища.

– Вот как? По-моему, ученикам этого училища очень повезло. За два месяца вы хорошо позаботились о нашей жизни, мы вам очень благодарны. И конечно, вы будете хорошим и заботливым учителем в Суворовском училище. Желаю вам счастья!

Майор Новиков грустно улыбнулся, по всему было видно, что ехать преподавателем с должности начальника ему очень не хочется. Он крепко пожал руку комбату Якогаве:

– До свидания, комбат!

– До свидания, майор! Желаю счастья! Счастливого пути!

Майор махнул рукой, прошел через ворота и ушел из лагеря. За воротами дул холодный ветер. Сухие листья березы падали на его шинель.

– Эй, Ёкояма! Слушай внимательно, бля, и заруби на своем японском носу! – сказал Каминский. – Новиков был тюфяк и размазня, за это я вытурил его из лагеря! Да, это я сделал, я, потому что не хер с пленными заигрывать! Теперь я начальник лагеря, сука, и вся ваша лафа кончилась! Теперь тут будет настоящая дисциплина, и вы будете по-настоящему вкалывать, так и переведи, японать, своему комбату!..