– Где ты хотел бы очутиться через десять лет? – вдруг спросила Ирен.

Исмаэлю потребовалось время на размышление – не так-то просто было ответить.

– Нелепый вопрос. Не знаю.

– А что ты хочешь делать? Пойдешь по стопам дяди, станешь владельцем шхуны?

– Сомневаюсь, что это была бы здравая мысль.

– А что тогда? – допытывалась Ирен.

– Так, глупость, наверное…

– Что – глупость?

Исмаэль погрузился в длительное молчание. Ирен терпеливо ждала.

– Радиопостановки для радио. Мне хотелось бы писать сценарии для выпусков радиоспектаклей, – наконец заявил Исмаэль.

Итак, признание сделано.

Ирен улыбнулась ему. Снова неуловимая загадочная улыбка.

– Какие именно?

Исмаэль настороженно посмотрел на нее. Он ни с кем не обсуждал эту тему и не чувствовал твердой почвы под ногами, чтобы начинать разговор. Может, лучше свернуть паруса и вернуться в порт?

– Мистические, – неуверенно ответил юноша в конце концов.

– Но я думала, что ты не веришь в мистические явления.

– Нет необходимости в них верить, чтобы о них писать, – возразил Исмаэль. – Я давно собираю вырезки из газет об одном типе, кто пишет сценарии для постановок на радио. Его зовут Орсон Уэллс. Вероятно, я мог бы попытаться работать с ним…

– Орсон Уэллс? Никогда о таком не слышала, но полагаю, что к нему непросто пробиться. У тебя уже есть сюжет?

Исмаэль неопределенно кивнул.

– Обещай, что никому не расскажешь.

Девочка торжественно подняла руку. Поведение Исмаэля казалось ей детским, но тема обсуждения заинтриговала.

– Пойдем со мной.

Исмаэль снова привел спутницу в жилище смотрителя. В комнате мальчик подошел к сундуку, притулившемуся в углу, и поднял крышку. Его глаза сверкали от возбуждения.

– Когда я в первый раз появился тут, я нырял на дно. И нашел останки лодки, на которой вроде бы утонула та женщина двадцать лет назад, – таинственным тоном заговорил он. – Помнишь, я рассказывал тебе о ней?

– Сентябрьские огни. Неизвестная дама, пропавшая в бурю… – подтвердила Ирен.

– Точно. Угадай, что я обнаружил среди обломков шлюпки?

– Что?

Исмаэль сунул руки в сундук, откуда извлек книжицу в кожаной обложке. Она хранилась в своеобразной металлической коробочке размером с портсигар.

– Вода размыла часть страниц, но все же сохранились отрывки, которые можно прочитать.

– Книга? – с интересом спросила Ирен.

– Не просто книга, – уточнил он. – Дневник. Ее дневник.

«Кеанеос» снялась с якоря и пустилась в обратный путь к Дому-на-Мысе незадолго до заката. На голубом полотне, шатром раскинувшемся над лагуной, высыпали звезды, и багровое солнце медленно соскальзывало за горизонт, напоминая диск из раскаленного докрасна металла. Ирен молча наблюдала за Исмаэлем, управлявшим яхтой. Юноша улыбнулся ей и снова сосредоточился на парусах. Он следил за направлением ветра, задувшего с запада.

До него Ирен целовалась с двумя мальчиками. С первым, братом своей подруги из коллежа, она проводила скорее эксперимент. Ей хотелось знать, что люди чувствуют, когда целуются. Оказалось, ничего особенного. Второй, Жерар, был испуган еще больше ее, и результат не оправдал ожиданий и не опроверг ранее сделанных выводов. С Исмаэлем получилось иначе. Едва их губы соприкасались, как тело пронизывало нечто вроде электрического разряда. Она ощущала его прикосновения, его запах совсем по-другому. Все в нем было другое.