— Что за чертовщина! Вон ведь какие волдыри по всему телу высыпали! Без причины эдакого не бывает. Впрочем, кто его знает? Либо мне почудилось, либо погода испортится. Одно из двух наверняка. Ну, поживём, увидим, а пока пойду, погляжу, отобрали ли эти босяки мак от песка. Очень уж они окаянные, уши мне прожужжали — дочку им отдать просят.

Пошёл царь, да как увидел, что его приказ выполнен в точности, совсем затосковал. Призадумался он, не знает, как к гостям придраться, что ещё придумать.

Вновь вышел вперёд Белый Арап, встал перед царём и говорит:

— Ну, твоё величество, теперь, думаю, отдашь ты нам дочку, а мы оставим тебя в покое и уедем в свои края.

— Это ещё успеется, добрый молодец, — процедил Рыжий царь сквозь зубы, — а пока должны вы ещё одну службу мне сослужить. Вот что вам надо сделать: сегодня вечером ляжет моя дочь спать, по своему обыкновению, в своей опочивальне, а вы охраняйте её всю ночь. Коли завтра утром она на месте будет, может, я тебе её и отдам, а коли её там не окажется, сам на себя пеняй, плохо тебе придётся… Понял?

— Понял, твоё величество! Желаю тебе много лет здравствовать, — ответил Белый Арап, — только слишком долго мы здесь задерживаемся, а хозяин-то мой ждёт меня не дождётся. Боюсь, что жестоко накажет он меня за такое опоздание.

— Твой хозяин пусть что хочет с тобой делает, это тебе будет в придачу, — буркнул царь, смотря на них искоса. — Может хоть шкуру с тебя содрать, мне-то что! Но теперь вы должны мой приказ исполнить: берегите царевну, мою дочку, как зеницу ока, а не то пропали ваши головы, никакие жульнические штуки вам больше не помогут.

Сказал и ушёл по своим делам, а друзья крепко задумались.

— Что-то он затеял нечистое, не иначе, бес какой-нибудь здесь замешан, — покачал головой Морозище.

— Да не простой бес, а старый, тот, что и ночью и днём над людьми тешится, — поддакнул Глазище. — Только, думается мне, недолго ему осталось радоваться.

Потолковали они ещё, посоветовались, вот и вечер настал. Царевна улеглась спать, Белый Арап у самой двери её опочивальни на стражу встал, а остальные, как приказано было, до самых ворот дозором выстроились.

К полуночи царевна обратилась в птичку-невеличку и из опочивальни выпорхнула. Пролетела она мимо пяти сторожей, они её и не приметили. Только как пролетала она мимо Глазища, он её сразу доглядел и тут же окликнул Птицежор-вышегор-ширеширище.

— Слышь ты, царская-то дочка утёрла нам нос. Чёртово отродье, а не девка: обратилась в птичку и стрелой пролетела мимо друзей наших милых, а они и глазом не моргнули. Видишь, как оно бывает. Только понадейся на них, без головы останешься. Теперь одна надежда на нас, что мы её сцапаем и домой возвратим. Ты знай молчи-помалкивай и пойдём со мной. Я тебе покажу, где она прячется, а ты уж своей ловкости не жалей — схвати её рукой да шею маленько сверни, чтобы в другой раз ей неповадно было над честным народом издеваться.

Отправились они за царевной, и вскоре Глазище говорит:

— Эй, Птицежорище, вот она! Вон там, за матушкой землёй, в тени зайца схоронилась, хватай её, да смотри не выпускай!