Вот теперь, только теперь, я поняла, что такое настоящий восторг! Борька перехватил мой восторженный взгляд и попытался пристыдить:
– Ну ладно тебе! Грешно смеяться над чужим несчастьем. – Но я видела, что он сам с трудом сдерживает смех.
К окну протиснулась Надежда.
– Ну как там?
– Стопроцентное попадание! Все как будто десять раз отрепетировано!
– Ну, после первой репетиции актеров пришлось бы менять, такого запаха никто долго не выдержит!
Тем временем кузов мусоровоза аккуратно закрылся, скрыв от наших глаз барахтающихся в мусоре горе-грабителей, и машина отбыла в неизвестном направлении, точнее – на городскую свалку.
– Вот это да! – я была в полном восторге. – Прямо в мусор, там ей самое место, твоей бывшей женушке!
Борька был в шоке.
– Господи, так это она все организовала! И киллера наняла! Не может быть! Это ее тот маклер с толку сбил.
– Давай, защищай ее еще! Женился на бандитке какой-то, так молчи теперь.
– Да я же…
– Молчать!
Надежда тихонько улыбалась, отвернувшись в сторонку. Лерин муж с собакой подошел к нам поближе.
– Ну что, хорошо все прошло?
– Спасибо тебе за все! – назло Борьке я его прямо расцеловала. – Архимедик, дорогой, я тебе мешок «Педигрипала» подарю.
– Ну мы пойдем тогда, а то соседи еще милицию вызовут.
– Да что ты! Вон шум какой, никто и дверь не откроет, ночью боятся на лестницу и носа высунуть.
– Давайте-ка мы, ребята, в квартиру зайдем, – забеспокоилась Надежда.
Мы зашли в квартиру, заперли все двери. В комнате у тети Нюры был легкий беспорядок летала вековая пыль из тайника, Борька начал чихать и открыл форточку. Надежда открыла папку, которую так и держала все время в руках. Там лежала одна единственная бумага, отпечатанная на машинке, с грифом Государственного Эрмитажа. Я стала читать через плечо Надежды. Письмо было такое:
«Уважаемые Николай Егорович и Анна Матвеевна!
Дирекция Государственного Эрмитажа и отдел западноевропейского искусства выражают вам глубокую признательность за сделанный вами Государственному Эрмитажу бесценный дар – шесть подлинных офортов работы Рембрандта Харменса ван Рейна. Подаренные вами офорты включены в постоянную экспозицию раздела „Искусство Нидерландов".
С глубокой благодарностью – от имени руководства Государственного Эрмитажа – Сергей Николаевич Крестовоздвиженский, главный хранитель отдела искусства Нидерландов».
И дальше были дата и подпись.
Мы с Надеждой ошарашенно посмотрели друг на друга.
– Так вот что они искали! Офорты Рембрандта! А тетя Нюра сидит себе и молчит, что нет у нее ничего. Очень она рисковала, ведь и убить могли.
– Значит, маклер этот Оксанин хотел сначала квартиру хапнуть в свое пользование, а потом спокойно покопаться в комнате, найти тайник, – сказал подошедший Борис.
– А когда его убили, твоя женушка не растерялась и сразу нашла нужного человека, который точно знал, где тайник расположен, – язвительно продолжала я.
– Ребята, давайте, что ли, чаю попьем, – предложила Надежда, видя, что назревает семейный скандал.
– Давайте, – с готовностью согласился Борька, – я чайник поставлю.
– Энергичная женщина, – продолжала я, будто их не слыша, – все умеет организовать, я таких женщин где-то уважаю, в глубине души.