Он взял чашку, посмотрел тем же взглядом на подругу и уведомил пустым хриплым голосом:

— Все хорошо, Стрелка. Она в Вену уезжает. Ей надо. Она правильно делает.

— Да ты сбрендил! — сорвалась на громкое возмущение Глашка. — Даже если это и так, Кира никогда бы не сделала такой подлости и грязи! — Она отставила свою чашку на стол, ухватила Крайнова двумя руками и тряханула с силой. — Ты что тут похороны устроил! Неужели ты не понимаешь, что Кира никогда с тобой так не поступила бы?!

— Что ты меня трясешь, — почти нормальным голосом спросил он и убрал ее руки. — Поступила, не поступила, откуда ты знаешь?

— Да вы себя со стороны видели?! — бушевала Глашка. — От вас же искры во все стороны летели! Она глаз от тебя оторвать не могла и все дотрагивалась кончиками пальцев, отойти от тебя на метр не могла! Ты что, Алтай, совсем поглупел? Кира сильный, красивый человек и любит тебя безмерно, она бы никогда не сделала такой подлости! Глеб, скажи ему!

— Насколько я смог узнать Киру, — поддержал жену Генералов, — в ней нет ничего гнилого, двойного и расчетливого. Согласен с Глашей, не могла она так поступить. Тут что‑то другое.

— Что другое? — прохрипел устало Крайнов. — Что может быть другое? Я вот сидел и думал, и додумался до того, что, может быть, тоже так поступил на ее месте. Если б у меня был такой Дар, как у Киры, и меня поставили перед выбором. Я спрашиваю себя: смог бы я, глядя ей в глаза, сказать, что отказываюсь от нее? Не написал бы я письмо? Проще и не так больно. А ты говоришь «другое».

— Ну и что ты себе ответил? — поинтересовался Генералов, преспокойненько отхлебывая чай из кружки.

— Нет, — выдохнул Крайнов и устало потер лицо ладонью. — Я бы от нее не отказался ни за что. От работы — может быть, а от нее — нет!

— Ну вот, я же говорю, здесь что‑то не так! — обрадовалась Глашка. — Она бы тоже от тебя не отказалась ни за что, уж поверь мне!

Николай промолчал. Впрочем, его вид говорил сам за себя — он не соглашался с подругой, пережив за эти часы свое индивидуальное чистилище и приняв действительность такой, какой она ему представлялась.

— Так, Коля, — поставил чашку на стол и призвал к размышлению Генералов, — давай‑ка соберись и подумаем. Примем за главную версию, основанную на нашей с женой глубокой уверенности, что все не так просто и однозначно с этим письмом.

— Ну давай примем, — равнодушно согласился Коля.

— Возьмем за отправную точку, что Кира на самом деле никогда бы так не поступила. Что из этого следует?

— Что? — более живо и немного заинтересованно переспросил Крайнов.

— А то, что либо это письмо не она писала, либо сделала это по каким‑то очень непростым и серьезным причинам, — принялся рассуждать Генералов. — Значит, первое: если писала не она, то кто и зачем? Предположим, кому‑то захотелось разлучить вас или тупо нагадить, кто это мог сделать?

— Никто, — поразмыслив, уверил Коля, понемногу оживая и проявляя все больший интерес, — у меня, ты знаешь, девушек на тот момент, когда я встретился с Кирой, не было уж месяца три, и я никого ради нее не бросал. У Киры ни друзей, ни подруг нет, да и про то, что мы встречаемся, знали только вы. Она не посвящала коллег в свою жизнь, и я, встречая ее с работы, ставил машину подальше, чтобы не давать повода к сплетням.