Капитан повернулся и быстрым шагом пошел в отделение. За ним семенила Ангелина Степановна, бормоча под нос: «Тут без пол-литра не разберешься».

Сто граммов действительно сейчас бы не помешали.

– Летят две бабы-яги, одна наша, вторая американская. Наша как обычно: ступа, метла. А заморская шушера летит сама собой. Наша спрашивает: «Ты что, реактивный двигатель поставила?» А американка: «Деревня ты, совсем от жизни отстала. У меня прокладки с крылышками».

– Ну, Санька, у тебя что ни день новый анекдот. Ты их что, сам сочиняешь?

– Спасибо за комплимент, Витюша, – рассмеялся Саня. – Если бы я мог каждый день сочинять по анекдоту, разве я бы сейчас ехал с вами? Я бы на сцене выступал, как Жванецкий с Петросяном. Кстати, мы сейчас куда?

– Транспортники вызвали. Убийство…

– Что-нибудь известно?

– Нет. В электричке женщину задушили и расчленили, я так понял…

Виктор замолчал, а Санька только покачал головой. От веселости не осталось и следа. Через некоторое время он спросил:

– Садист?

– Кто его знает…

Когда бригада оказалась на месте преступления, разговоры смолкли. Все происходило быстро и без лишних слов. Задняя кабина машиниста была тщательно сфотографирована, все детали описаны. Понятых привели особых – с железными нервами. Затем настала очередь криминалиста Виктора Дикуши и судмедэксперта Александра Попова.

– Да, – мрачно сказал Виктор, осматривая останки. – Кто-то решил поиграть с нами в головоломку «Сложи человека».

Санька молча присел на корточки перед тем, что было когда-то головой живого человека, и поднял с лица спутанные пряди волос.

– Так, – медленно сказал он, – смерть наступила в результате потери крови из поврежденной аорты. Загрызли, другими словами. А расчленяли труп уже после смерти. Ей, по крайней мере, было все равно. Гуманизм, черт побери!

Виктор Дикуша орудовал кисточкой и рыжевато-желтым порошком.

– Вот что значит «профи», – Назидательно говорил бледному Славе Полищуку капитан Селезнев, – никто из них и глазом не моргнул. И ведь все люди, у всех нервы. А ты блевать сразу…

– Запах-то такой… – пробормотал бледный Славик.

– Да, – кивнул Селезнев, – запах есть, это точно. Хорошо, еще осень, прохладно, а если бы летом в жару, вот тогда бы…

– Ну что скажете, Александр Михайлович? – спросил он у судмедэксперта, который с задумчивым видом вышел из вагона, вытирая на ходу руки носовым платком. – Закончили?

– Нет, – покачал головой Попов, – вышел отдышаться. И подумать надо.

Он медленно стал прохаживаться вдоль вагона. Потом, как будто до чего-то додумавшись или связав между собой какие-то факты, поспешил обратно, легко вспрыгнув на подножку.

– Опять висяк на нашу голову, – ворчал Селезнев. – Подарочек для Жеброва.

Он-то думал хорошую отчетность дать в конце года…

– Но такими делами должен заниматься Уголовный розыск, группа по особо тяжким преступлениям, – сказал Полищук.

– Думаешь, им охота на себя это дерьмо вешать? – проворчал Селезнев. – Да я этого маньяка собственными руками придушил бы.

– Для этого его надо найти, – глубокомысленно ответил Славик.

– Вот именно. – Селезнев отправился в отделение, не забыв по дороге сделать крюк до киоска, где все-таки купил «малыша», чтобы подлечить расшатавшиеся нервы.