— Пошли! — крикнул Виктор Нику. — Давай! Потом он схватил со стола пробирку с пальцем, спрятал ее в карман куртки и зашагал к двери. Ник смотрел на хрипящего Пьера.

— Какой телефон скорой? — спросил он негромко.

— Три девятки… — прохрипел тот.

Ник взял с холодильника трубку радиотелефона, набрал номер «скорой» и положил трубку микрофоном возле рта Пьера.

— Скажи им свой адрес!

Они выбежали из дома, но Виктор вдруг вернулся на мгновение в дом и появился снова, сжимая в руке какие-то ключи. Перебежал через улицу, окликнул Ника, чтобы догонял его. Вставил ключ зажигания в стоявший там мотоцикл.

Ник словно был рад тому, что никаких решений принимать не надо было.

Усталость и физическая, и эмоциональная придавила его. Он послушно уселся на мягкое сиденье мотоцикла, ухватившись руками за хромированную ручку-перегородку, разделявшую длинное сиденье надвое.

Мотоцикл рванул вперед, выскочил на пустую дорогу и помчался, взревев мотором, в сторону центра этого квартала.

— Ты знаешь, как ехать в центр? — спросил, полуобернувшись, Виктор.

— Прямо, — ответил Ник.

Он вдруг понял, что оставил на столе свой пистолет. Подумал, что в гостинице в сумке лежит еще один, подаренный ему Сергеем Сахно. Подумал, что едет сейчас неизвестно куда и, в общем-то, неизвестно с кем.

Мимо промелькнул знакомый китайский ресторанчик.

Час спустя, промчавшись на мотоцикле через центр Парижа, они оставили мотоцикл у входа в стриптиз-бар, но сами нервной спешащей походкой пошли в другую сторону. Это был какой-то другой отдаленный район Парижа, подобно району, где жил Пьер-Петр Терещенко, здесь бурная жизнь подавала признаки только в центре квартала. Напротив входа в стриптиз-бар виднелся выход из метро. Все было спланировано для максимального удобства жителей.

Однако здесь, в отличие от предыдущего района, за пределами миницентра со станцией метро тянулись небольшие фабрики, перемежавшиеся закрытыми в этот день оптовыми магазинчиками хозтоваров, детских пластмассовых игрушек и даже парфюмерии, скорее всего не имевшей никакого отношения ни к «Шанель номер пять», ни вообще к Франции.

За магазинчиками резким ярким пятном выделялась освещенная витрина кафе или бара. Точно можно было сказать только то, что за витриной внутри заведения наливали пиво, так как именно пивная бутылка размером с человека была выгнута из светящихся неоновых трубок на витрине.

Зашли и сразу уселись за первый от дверей столик. Остальные были заняты или полузаняты.

Над Виктором завис официант греческой наружности. Взгляд Виктора попросил помощи у Ника.

Официант тоже перевел взгляд на Ника.

— Два пива, — заказал Ценский. — Выпьем и я поеду домой…

Виктор посмотрел на Ника несколько ошарашенно.

— Куда домой?

Ник словно спохватился. Остановил себя еще до того, как ответить на этот вопрос. К присутствовавшей в его взгляде усталости добавилось подозрение.

— Это мое дело, где у меня дом, — сказал он, нервно оглядываясь по сторонам.

В кафе сидела в основном публика южной наружности. Что-то вроде французского варианта «лиц кавказской национальности»: арабы, марокканцы, греки и за дальним столиком — то ли вьетнамцы, то ли китайцы.