«Лорд Рован признался, что повинен во всех этих преступленьях». – С этими словами он знаком приказал лорду-инквизитору, Джорджу Грейсфорду, вывести узника вперед. Ноги лорда Таддеуша были закованы в тяжелые кандалы, лицо посинело и опухло до неузнаваемости; поначалу он не двигался с места, но лорд Грейсфорд кольнул его в спину кинжалом, и тогда он глухо промолвил:

«Сир Марстон говорит правду, ваше величество. Я во всем сознался. Лотто пообещал мне пятьдесят тысяч золотых драконов, коли я это устрою, и еще столько же, когда Визерис взойдет на престол. А яд мне дал Рогерио».

Речь сира Рована была столь прерывистой и невнятной, что многие на стенах крепости подумали, что он пьян, пока Гриб не заметил, что у него выбиты все зубы.

Эта исповедь лишила короля Эйегона Третьего дара речи. Он смотрел на сира Таддеуша с таким отчаяньем на лице, что Гриб испугался, как бы король не бросился со стены на острые пики, дабы воссоединиться с первой своей королевой.

Отвечать пришлось принцу Визерису.

«А что же супруга моя, леди Ларра? – прокричал он. – Была ли и она причастна к вашему заговору, милорд?»

Лорд Рован медленно кивнул:

«Да, была».

«А я?» – спросил принц.

«И вы были», – глухо ответил лорд Рован.

Такой ответ, казалось, удивил сира Марстона и весьма разозлил Джорджа Грейсфорда.

«А яд в пирог, осмелюсь предположить, подсыпал Гейемон Сребровласый?»

«Если вам так угодно, мой принц», – пробормотал Таддеуш Рован.

Принц посмотрел на своего брата и сказал:

«Гейемон, как и все мы, ни в чем не повинен».

«Не вы ли отравили короля Визериса, лорд Рован?» – крикнул тут Гриб.

На это бывший десница снова кивнул и сказал:

«Сознаюсь и в этом, милорд».

Лицо короля посуровело.

«Сир Марстон, – сказал он. – Этот человек – десница короля, и в измене он не повинен. Изменники здесь те, кто пытал его и принудил оговорить себя и других. Если вы любите своего короля, немедля возьмите под стражу лорда-инквизитора; иначе я уверюсь в том, что вы столь же лживы, как и он».

Его голос звенел над крепостными стенами; в это мгновение сломленный несчатьями мальчик казался истинным королем.

Некоторые и по сей день утверждают, что сир Марстон Уотерс был лишь орудием в чужих руках, честным рыцарем, обманутым людьми более коварными, нежели он. Другие полагают, что он с самого начала состоял в заговоре, но предал своих сообщников, когда почувствовал, что дело оборачивается не в их пользу.

Как бы там ни было, сир Марстон исполнил королевский приказ. Королевская Гвардия схватила лорда Грейсфорда и бросила в ту самую темницу, властелином коей он был еще утром. С лорда Рована сняли оковы, а его рыцарей и слуг вывели из подземелья на свет.

Джорджа Грейсфорда пытать не пришлось: язык ему развязал один вид страшных орудий, и он сразу же назвал имена остальных заговорщников, среди коих оказались покойный сир Амори Пек, сир Мервин Флауэрс из Королевской Гвардии, Тессарио-Тигр, септон Бернард, сир Гарет Лонг, сир Виктор Рисли, начальник городской стражи сир Лукас Лейгуд, шестеро из семи капитанов городских ворот и даже три дамы маленькой королевы.