— Мы все живем так, словно мы самодержцы. Из-за этого мы становимся нищими.

— К чему это приведет?

— Ответы — лишь желания и обещания. Но они не дают уверенности.

— Если нет уверенности, чем в таком случае является вся жизнь?

— Крушением. Возможно, грехопадением.

— Что есть грех?

— Что есть грех… Мы знаем слово и деяние, но мы утратили ощущение и познание. Может быть, это уже есть проклятие, покинутость богом, безумие… Не ломайте себе голову над тем, что я вам сказал.

— Почему? Вы ведь говорили совершенно серьезно.

— Именно поэтому. Моя серьезность может подействовать на вас, как яд. Вы молоды.

— Но ведь молодость не недостаток. Она не может помешать мне думать.

— Я вижу, мы сегодня действительно не понимаем друг друга. Но это даже хорошо. Непонимание защитит вас от моего злого пессимизма, который и есть грех.

Перелистывая книгу «Освобождение человечества, свободолюбивые идеи в прошлом и настоящем», Кафка долго рассматривал репродукции картин «Война» Арнольда Бёклина и «Апофеоз войны» В. В. Верещагина.

— В сущности, войны еще никогда не изображались правильно. Обычно показывают только отдельные явления или результаты — вот как эта пирамида черепов. Но самое страшное в войне — уничтожение всех существующих гарантий и соглашений. Физическое, животное заглушает и душит все духовное. Это как раковая болезнь. Человек живет уже не годы, месяцы, дни, часы, а только мгновения. И даже в течение мгновения он не живет. Он лишь осознает его. Он просто существует.

— Это вызывается близостью смерти.

— Это вызывается знанием и боязнью смерти.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, это совсем не одно и то же. Тот, кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей.

По поводу бесчисленных международных конференций послевоенного времени:

— У этих больших политических собраний уровень обычных встреч в кафе. Люди очень много и очень громко говорят, для того чтобы сказать как можно меньше. Это очень шумное молчание. По-настоящему существенны и интересны при этом лишь закулисные сделки, о которых не упоминают ни единым словом.

— По вашему мнению, пресса не служит истине.

— Истина относится к тем немногим действительно великим ценностям жизни, которые нельзя купить. Человек получает их в дар, так же как любовь или красоту — Газета же — товар, которым торгуют.

— Значит, пресса служит оглуплению человечества.

— Нет, нет! Всё, в том числе и ложь, служит истине. Тени не гасят солнца.

В одной газетной статье говорится о плохих перспективах мира в Европе.

— Но ведь мирный договор окончательный, — заметил Г. Яноух.

— Нет ничего окончательного. По словам Авраама Линкольна, ничто не урегулировано окончательно, пока не урегулировано справедливо.

— Когда же это будет?

— Кто знает? Люди не боги. История создается ошибками и героизмом любого самого незначительного момента. Когда бросают камень в реку, на воде образуются круги. Но большинство людей живет без сознания сверхиндивидуальной ответственности, и в этом, мне кажется, источник всех бед.